Арсенал: накапливая наследие

Скромность Босса

В тот траурный день по радио передавались отрывки из выступлений на похоронах, в частности – Джордж Эллисон красноречиво говорил о вкладе Чепмена в развитие футбола и «Арсенала»: «На «Хайбери» весь игровой состав, весь персонал стадиона называл его «Боссом», и это было данью привязанность и любви, выражением искреннего восхищения, а не просто — обычным именем, которым ученики зовут мастера или учителя.»

Вряд ли Чепмен был Боссом перед Богом. В то время, как футбольный мир оплакивал доминирующую индивидуальность, своего мастера и господина, — местная община, в которую всегда возвращался Герберт Чепмен, потеряла скромного слугу. Будучи в церкви, Чепмен выполнял обязанности помощника церковного старосты или швейцара-билетёра  — провожая прихожан на их места и ожидая в конце каждого ряда церковной скамьи, что пришедшие на службу будут бросать свои пенсы в специальную тарелку для податей. Кроме того, Чепмен выполнял ряд других самых простых обязанностей и всегда искренне переживал, если пропускал – по причине занятости – ту или иную службу. А его друг, преподобный Норман Бойд, обратившись к сотням незнакомых людей, которые собрались в церкви на траурной церемонии, сказал: «Сегодня мы провожаем одного из самых энергичных людей, занимавшихся переустройством футбола, так вот – этого человека, у которого не было ни минуты свободного времени, тем не менее, всегда можно было найти в разгар чемпионата Лиги или розыгрыша Кубка в этой церкви у этого алтаря…»

Священник сказал и о футбольных принципах, которые отстаивал  Герберт Чепмен, отдавая должности его упорству и целеустремленности: «Футбол — это игра. Увлекательная, зрелищная, но все-таки – игра. А в игре огромное значение имеет дух, атмосфера, в которой она происходит.  Мы знаем, что в футболе существует очевидная опасность профессионализма, и против этого постоянно выступал Герберт Чепмен.» Позже церковный журнал напечатал большую статью о Чепмене, где признавались его огромные успехи в мире спорта: «Его команда показывала великолепный футбол – чистый, разумный и вдохновенный… А в церкви Святой Марии его всегда будут помнить тихим, добрым и скромным прихожанином.»

 Авторы газетных некрологов, естественно, сконцентрировались на вкладе Чепмена в развитие футбола. Джеймс Кэттон, признавшийся, что именно он убедил Герберта Чепмена переехать в столицу и связать свою жизнь с «Арсеналом», писал в «Обсервере»: «Его достижения в построении уникальной команды, также, как и его четкие стратегические установки каждому игроку перед каждым матчем сделали свое дело: «Арсенал» стал одним из самых знаменитых клубов не только в Англии, но и за ее пределами.»  Кэттон упомянул также личные качества Чепмена: «Он по-настоящему заботился о здоровье и благосостоянии своих игроков, причем не только о настоящем, но и о будущем футболистов. Именно это было основой дисциплины, порядка и доверия в команде.» Интересно, что при этом никто ничего не написал о его проблемах и неприятностях в Лидсе. «Таймс» сокрушалась на следующий день о скоропостижности и нелепости его смерти: «Ему ведь было всего 55 лет, а он столько уже успел сделать в своей жизни, и при этом в нем было столько энергии, столько идей и планов, что, казалось – ему предстоит сделать еще больше…»

«Его главный интерес был в том, чтобы, с одной стороны, сделать игру окупаемой, а с другой – предоставить публике то самое зрелище, которое она хочет увидеть. Его сумасшедшие трансферные сделки (первые по приходу в «Арсенал»), стоившие клубу порядка 20,000 фунтов – на них были приобретены Джек и Джеймс, — его проекты по использованию искусственного освещения, по нанесению номеров на футболки игроков, по строительству и модернизации трибун – более надежных и удобных, — были направлены к одной и той же главной цели: привлечь зрителей на стадион и предоставить им такое зрелище, в таких комфортных условиях, — чтобы им снова захотелось сюда прийти. При этом, даже Чепмену с его титанической энергией и упорством не удалось реализовать все эти проекты на практике – ведь до сих пор игры проходили при дневном свете, а у футболистов отсутствовали номера. И несмотря на это, его карьера была на редкость стремительной, эффектной и поразительно успешной – настолько, в самом деле, успешной, что любой сценарист, ищущий материал для реалистичной постановки, сказал бы: «Так не бывает. Точнее, так бывает, но только в кино. А в жизни так гладко всё никогда не складывается…»

Возможно, наиболее проницательной была статья в журнале «Еврейская хроника» — в ней возносилась хвала Герберту Чепмену за его благотворительность, щедрость и отзывчивость. В том числе, Чепмена называли «большим другом еврейского народа».  Во время его работы  на «Хайбери» многие представители еврейской диаспоры стали болельщиком «Арсенала», а добрые слова «Хроники» сподвигли Джорджа Эллисона написать главному редактору: «Я счастлив, что многие евреи болеют за нашу команду, что они получают удовольствие и заряд положительных эмоций от спортивного представления, происходящего на арене «Арсенала». Уже многие годы мы с радостью вносили свой посильный вклад в еврейские благотворительные фонды, помогали проектам, которые опекались вашими организациями и заслуживали, с нашей точки зрения, должного внимания. Я ценю поддержку еврейского сообщества, и могу только сказать, что мы и впредь будем сотрудничать с вами, будем развивать совместные проекты и помогать вам в меру своих возможностей.»

До эпохи Чепмена футбольными энтузиастами из лондонской еврейской диаспоры были представители рабочего класса Ист-Энда, которые тяготели к «Тоттенхэму».  Но обновленный «Арсенал» стал притягивать к себе гораздо более разношерстную в классовом отношении аудиторию, включая представителей среднего класса, которые уехали из Европы, скрываясь от преследований.  Герберт Чепмен, у которого действительно было много друзей-евреев, включая Хуго Майсля, легко сходился с ними, отлично ладил и притягивал аурой «Арсенала».  Кинопродюсер и режиссер Эмерих Прессбургер впервые пришел на «Хайбери», к сожалению, слишком поздно, чтобы увидеть живого Чепмена. Прессбургер родился в Венгрии, а профессиональным сценаристом стал в Берлине. После того, как нацисты в 1933 году показали свои истинные намерения, он оставил квартиру в Берлине (по его словам, он оставил ключ прямо в дверях, чтобы штурмовые отряды в коричневых рубашках не ломали ее, а спокойно открыли) и сначала переехал в Париж, где работал в течение двух лет, а затем уже в 1935 году – в Лондон. Он уже был ярым болельщиком «Арсенала», когда Александр Корда (выходец из Венгрии, наиболее влиятельный деятель британской киноиндустрии накануне второй мировой войны) познакомил его с Майклом Пауэллом, вместе с которым он сделает за долгие годы 20 фильмов, включая «Черный Нарцисс», «Красные башмачки», «Сказки Гоффмана» и другие. Через всю свою плодотворную жизнь Прессбургер пронес страсть к футболу – в немалой степени благодаря «Арсеналу», созданного Гербертом Чепменом.