Викторианские ценности
Убийца в киветонском экспрессе
Герберт Чепмен рос со своим братом Гарри, который был на два года его младше (и которого в скором будущем уже ждала слава). Герберту было 10 лет, когда в Англии была организована Футбольная Лига. Газеты сразу же бросились освещать чемпионат – ведь это был уже профессиональный футбол, таким образом, лучшие игроки сразу же стали знаменитыми. Конечно, на тот момент их популярность нельзя было сравнить с популярностью Мэри Ллойд или одного из величайших крикетистов всех времен и народов Уильяма Гилберта Грейса, который отметился великолепной игрой уже в первом контрольном матче, проведенном в Англии против сборной Австралии, и продолжал доминировать в крикете на протяжении последующих лет вплоть до своего прощального матча в 1908 году – это был финал турнира «Джентльмен Англии» против команды Сюррея. Обо всем этом Герберт мог прочитать в местной английской прессе. Блестящая профессиональная карьера Грейса была главной новостью того времени, и конечно же Грейс стал кумиром миллионов ребят поколения Герберта Чепмена. Школы внимательно присматривались к тому, что происходило в стране, уделяя в своих программах все большее внимание спорту и, в частности, футболу.
Впрочем, для образованных подростков были и другие уроки жизни – из разряда мрачных и страшных зрелищ: публичные казни убийц. В течение первых 10 лет жизни Герберта состоялось примерно 20 казней. В 1879 году были казнены две женщины – одна за убийство незаконнорожденного сына, другая – за убийство своего мужа. Среди наиболее известных преступников, казненных в этом году, был Чарльз Пис, чья дурная слава растянулась на многие годы после его смерти – ведь он оказался упомянутым как в коротких рассказах Марка Твена (1907 год), так и «отца» Шерлока Холмса — Артура Конан-Дойля (в 1924 году). Одним словом, Чарльз Пис, также как и крикетист Грейс, был одной из главных знаменитостей того времени, в котором рос Герберт Чепмен.
Чарльз Пис происходил из довольно интересной семьи – он был сыном шахтера, который, лишившись после несчастного случая на производстве ноги, стал сначала дрессировщиком львов в заповеднике, а затем – обувных дел мастером. Чарльз родился в Шеффилде. В возрасте 14 лет, работая на сталелитейном заводе, он сильно повредил ногу, став на всю жизнь хромым, а к двадцати годам твердо стал на криминальный путь. Он отсидел приличные сроки за кражу со взломом, последняя из которых усугублялась ранением офицера полиции, который поймал его, когда Чарльз забирал из тайника награбленное. Выйдя из тюрьмы, Чарльз оказался в Манчестере, где совершил свое первое убийство – его жертвой стал еще один полицейский. Впрочем, за это преступление был ошибочно осужден другой человек, и Чарльз Пис спокойно смотрел с галерки зала заседания, как беднягу признали виновным и приговорили к смертной казни. За два дня до исполнения приговора смертная казнь была заменена пожизненным заключением.
Затем Чарльз Пис познакомился в пригороде Шеффилда, Дарнолле, с семейной парой (Дайсонами) и, как говорят, стал ухаживать за миссис Дайсон. Дайсоны, пытаясь избавиться от его домогательств и реальных угроз, переехали в другой шеффилдский пригород – Баннер Кросс – но Чарльз нашел их и там и застрелил мистера Дайсона. После этого он перебрался в Лондон и, несмотря на объявления о вознаграждении в 100 фунтов за информацию о его местонахождении, продолжал в течение двух лет разбои и кражи, пока, наконец, не был пойман на месте преступления, где, отстреливаясь (как выяснилось — в последний раз), ранил еще одного полицейского.
И даже тогда он совершил дерзкую попытку побега. Когда двое полицейских офицера этапировали его на предварительные слушания в родной Шеффилд, он на каждой остановке поезда пытался отпроситься в туалет. Офицеры боялись отпускать его и давали ему горшок, который затем выливали прямо из окна купе. Когда поезд снизил скорость, проходя мимо Киветон Парка, Чальз Пис воспользовался тем, что окно оставалось открытым, и попытался выпрыгнуть из него. Полицейские схватили его за ноги, но беглец отчаянно бил их ногами, пока не оказался на свободе. Свобода, впрочем, оказалась относительной – его нашли недалеко от железнодорожных путей с тяжелой травмой головы. Через две недели, тем не менее, он был признан вменяемым и достаточно здоровым для судебного процесса, и, несмотря на доводы адвоката Уильяма Клегга, который настаивал на том, что мистер Дайсон в порыве ревности первым начал драку, во время которой и произошел роковой выстрел, дело было передано в суд высшей инстанции в Лидсе.
Клегг – ставший позже сэром Уильямом – был страстным, увлеченным футболистом. Также как и его брат (тоже – профессиональный адвокат), он играл за «Уэнсдей» и даже за сборную Англии. Интересно, что выполняя свои адвокатские обязанности как раз по делу Чарльзя Писа, Уильям Клегг опоздал на пятнадцать минут на матч между сборными Англии и Уэльса на «Кеннингтон Овал». В пятницу Клегг допоздна работал в Шеффилде по делу своего обреченного подзащитного-убийцы, пытаясь отстоять в общем-то бесполезную версию событий, оправдывавшую Чарльза Писа. Таким образом, добираться до Лондона он вынужден был утренним поездом, отправление которого задержали из-за снегопада. Англия победила в том матче со счетом 2 – 1. А с подзащитным Клегга всё было ясно. Верховный суд Лидса объявил Чарльза Писа виновным, затратив на рассмотрение всего 10 минут, и приговорил его к смертной казни. Надо сказать, что, дожидаясь своей смерти, Чарльз Пис сделал все-таки доброе дело – он признался, что в Манчестере полицейского убил именно он, таким образом – невинно осужденный был выпущен из тюрьмы и получил денежную компенсацию из общественных фондов.
Казнь Чарльза Писа красочно освещалась в «Иллюстрированных полицейских новостях» — фотографий до 1890-ых годов в газетах еще не было, вместо них публиковались рисунки с мест наиболее значимых событий. На одном из них – палач готовиться сорвать повязку с каменного лица Чарльза Писа, которому в это время облаченный в мантию священник читает Библию, под ногами преступника – подвальный люк, рядом несколько охранников, внимательно следящих за его поведением. Безусловно такие рисунки привлекали внимание людей, и даже самые серьезные газеты постоянно искали возможность поместить красочное описание того или иного убийства или злодеяния. Один журналист едко и справедливо заметил, что таким образом в обществе нагнетается «культ преступления». Апофеозом художественного-публицистического творчества в газетах стал 1888 год, когда главными событиями были как успешное распространение профессиональной Футбольной Лиги на север и в Мидлендс, так и серийные преступления Джека-Потрошителя в Лондоне, перерезавшего глотки проституткам Ист-енда.
Конечно, Герберту не надо было внимательно читать газеты, чтобы узнавать о творящихся кошмарах на улицах английских городов. Сарафанное радио работало исправно – например, передавая реальную и трагичную историю о матери-одиночке Элис Миддлтон: мертвое тело ее ребенка вытащили из канала в Киветон Парке. Ее оправдывали тем, что она стала «жертвой мужской похоти» на мануфактуре, где она работала. Уйдя с мануфактуры, Элис прошагала несколько милей до Киветона, где жил ее брат, надеясь найти в этом городке работу, но здесь ее только били и выгоняли отовсюду. Перед смертью ребенка она не ела несколько дней и умоляла некоторых местных женщин приютить у себя младенца. Тем не менее, ее признали виновной в убийстве – впрочем, в мае 1888 года ее дело было пересмотрено и казнь отменена.
Среди уголовных дел, находившихся на рассмотрении следователя шеффилдской прокуратуры, Доссей Уитмана, был и смертельный случай на шахте Киветон Парка: 14-летний Иссайя Пинчес, отвечавший за пони для конной подземной откатки, умер от перелома черепа, когда с поверхности земли на него была сброшена металлическая бочка. Его напарник был затем обвинен в непредумышленном убийстве, версию несчастного случая на производстве суд отклонил как неубедительную. Суд Шеффилда заслушивал также Доссей Уитмана с делом о бурильщике (и это действительно был несчастный случай), который, забыв о том, что некоторые балки, поддерживающие строительные леса, были демонтированы, отправился за разводным ключом и разбился насмерть на дне шахты, глубиной в 400 ярдов. Другой случай: 69-летнего рабочего послали наверх собирать камни в вагонетку, управлявшуюся тремя лошадьми. Рабочий возвращался с наполненной вагонеткой, когда мимо железнодорожной станции Киветон Парка проезжал, сигналя, поезд. Сигнальный свист и гул железнодорожного мотора напугал лошадей, которые резко понеслись вперед. Колеса вагонетки переехали ногу рабочего – он умер, когда его перевозили на поезде в шеффилдский госпиталь.
Вряд ли можно сегодня сказать – был ли юный Герберт Чепмен в курсе всех знаковых событий того времени (речь в данном случае не идет о триумфальном шествии футбола) за пределами своего провинциального городка. Наверняка его старшие братья и знакомые знали – и о роковой поножовщине в дублинском Феникс-парке, где 4 мая 1882 года был убит лорд Фредерик Кавендиш, всего лишь за два дня до этого назначенный министром по делам Ирландии; и о гибели генерала Гордона в Хартуме; о строительстве железнодорожного моста Форт-Бридж через залив Ферт-оф-Форт у восточного берега Шотландии; о создании манчестерского судоходного канала (что территориально было уже совсем близко к дому Чепменов) посредством искусственного слияния двух рек – Мерси и Ирвелл.
Но конечно же – ни опытные газетные обозреватели, ни юные мальчишки не могли остаться равнодушными к подвигам великой футбольной команды, которая в 1889 году, когда Герберту исполнилось 11 лет, впервые в истории футбола сделала золотой дубль, завоевав титул чемпиона Футбольной Лиги и выиграв кубок Футбольной Ассоциации в одном сезоне.
Это был первый сезон Футбольной Лиги, и «Престон» прошел чемпионат без единого поражения. В пяти кубковых матчах, — кульминацией которых стала финальная победа 3 – 0 над «Вулверхэмптон Уондерс» в присутствии 27,000 зрителей, собравшихся на «Кеннингтон Овал», — «Престон» пропустил в свои ворота всего лишь один мяч. И уж конечно они заслужили имя, которое, наверное, было даже важнее титула: «Непобедимые».
