Игра, которая действительно называлась Футболом
Вперед за Кубком!
Футбол, в который играли в школьные годы Герберта Чепмена, имел мало общего с футболом, который Чепмен будет завещать грядущим поколениям. В 1934 году, когда Герберт Чепмен покинул этот мир, в футбол уже активно играли на международном уровне, а на родине этой игры посещаемость наиболее популярных клубов подходила к рекордным отметкам в 60,000, 70,000 или даже 80,000 человек (конечно, из этой статистики необходимо исключить период второй мировой войны). Стоячие трибуны стадионов дополнялись двухуровневыми сидячими. В случае «Арсенала» — высокое сооружение с башнями, построенное по самым последним технологиям, было дополнено через пару лет после смерти Чепмена еще одним зданием – настолько выдающимся по своему архитектурному решению, что правительство издало специальный указ, запрещающий в будущем сносить его фасад. На поле был ухоженный газон, на воротах – сетки, а штанги и перекладины были сделаны из достаточно плотного материала, футболисты были (как правило) хорошо побриты и носили шорты. Игру контролировал арбитр в черной форме со свистком, которому помогали двое одинаково одетых лайнсмена с флажками. Руками мог играть только вратарь, причем исключительно в своей штрафной площадке. Разметка поля практически не отличалась от сегодняшней. Кроме чемпионата Футбольной Лиги, команды участвовали в розыгрыше Кубка Футбольной Ассоциации, в финале которого на стадионе собиралось до 92,000 человек (после войны аудитория финальных кубковых матчей стала плавно приближаться к 100,000 человек – именно столько болельщиков пришли в 1953 году, чтобы посмотреть на триумф Стэнли Мэтьюза, чьи проходы по правому флангу и точные навесы принесли в итоге волевую победу «Блэкпулу» над «Болтоном» со счетом 4 – 3). Такую колоссальную аудиторию принимала общенациональная футбольная площадка «Уэмбли».
Но до «Уэмбли» было еще далеко. В раннем детстве Герберта Чепмена профессиональный футбол был запрещен – ему было семь лет, когда Футбольная Ассоциация разрешила наконец официально платить игрокам, а рекорд посещаемости в финальном кубковом матче, проводимом на «Кеннингтон Овал», был установлен на отметке в 8,000 человек. Качество стадионов, конечно же, росло, их мало-помалу реконструировали, но тем не менее – характерной особенностью этих площадок было то, что размещалась на них в то время всего лишь одна-единственная центральная трибуна с сидячими местами – пионером в этой области стал амбициозный «Престон», открывший трибуну на 600 сидячих мест. Перекладины были необязательны – правила единственно настаивали на том, чтобы между верхними концами двух штанг была натянута лента. Поле обозначалось флажками, а линий, очерчивающих контур, не существовало. И даже у лидирующих футбольных клубов на домашних стадионах в воротах еще не была натянута сетка – таким образом, на поле частенько разгорались споры по поводу того – залетел ли мяч в ворота со стороны поля или с обратной стороны — из-за поля. Данная ситуация продолжалась в течение нескольких лет, решать подобные споры вынужден был арбитр, отвечавший за данную половину поля. Арбитры носили обычную уличную одежду – куртку и шляпу, их кандидатуры предлагала каждая из команд, участвовавших в матче. Судьи не имели право находиться на поле и начинали действовать только в случае, если команды не могли самостоятельно договориться между собой. Постепенно идея сетки в воротах начинала созревать в умах людей, и после особенно затянувшийся полемикой на «Гудисон Парке» по поводу того – с какой стороны мяч залетел в ворота, постоянный посетитель матчей «Эвертона», Джон Броди, придумал и, что немаловажно – запатентовал, — сетку «карманного типа» для футбольных ворот, которая стала неотъемлемой частью футбола и других видов спорта с 1891 года. Броди рассказал о своем изобретении представителям Футбольной Ассоциации, и в январе этого года во время традиционного ежегодного матча Севера и Юга Англии был проведен эксперимент. Кстати – это было не единственное изобретение Джона Броди, именно он (войдя во вкус) стал автором проекта мерсисайдских тоннелей.
На поле еще даже не было штрафной площадки, когда Герберт впервые услышал о футболе: о знаменитых на тот момент игроках (которые соревновались в популярности со знаменитыми грабителями и убийцами), об играх и конфликтах в связи с проведением футбольных матчей в Шеффилде, о борьбе в национальном масштабе между старой и новой школами в соревновании за Кубок Футбольной Ассоциации (что касается Лиги, то она существовала еще только в умах и проектах тех креативных и предприимчивых людей, которые думали — где и как достать средства, чтобы выплачивать зарплаты появившимся профессионалам). Офсайды существовали, но по правилам, действовавшим на тот момент, необходимо было, чтобы между нападающим и линией ворот находилось не два игрока (включая вратаря), как сейчас, а три. Вратарь мог играть руками в любой точке поля, поскольку в правилах была написана довольно расплывчатая фраза «если это необходимо для защиты ворот», и носил форму того же самого цвета, что и остальные футболисты команды, и распознавался только по кепке, если таковая на нем была (наличие кепки не было обязательным условием). Бутсы были высокими и перекрывали лодыжки. Защитные щитки на голень выступали из-под носков, причем их верхний край практически доходил до нижнего края шорт, в которых как правило были карманы.
Игроки практически неизменно щеголяли усами, иногда – отращивали бороды. Классический пример – Артур Киннард, который всю жизнь носил длинную бороду, праздновал свои голы стойкой на руках и выиграл пять Кубков (рекорд, побитый только 2010 году Эшли Коулом), в том числе – с «Олд Итонианс» в 1882 году, после чего команды любителей – «Итонианс», «Уондерерс», «Ройял Энжиниерс», до того времени доминировавшие в английском футболе, — стали отходить на второй план.
В 1883 году, когда Герберт пошел в школу, Кубок впервые поменял свою прописку с юга на север. Более того, «Блэкберн Олимпик», который и выиграл в финале у «Итонианс», собрал ту самую рекордную аудиторию в 8,000 человек на «Кеннингтон Овал», в числе которых были и джентльмены в цилиндрах, и те, кто формирует мнение и тренды прессы. Футбол стал преображаться. «Олимпик» чередовал дриблинг с длинными передачами, переключавшими фокус игры с фланга на фланг. Нельзя сказать, что это было какое-то свежее изобретение в английском футболе, поскольку «Ройял Энжиниерс», в рядах которого играли два шотландских лейтенанта – Генри Ренни-Тэйлиор и Джон Блэкберн – уже активно использовал под влиянием шотландцев передачи с фланга на фланг, что и позволило команде дойти до четырех из первых семи финалов Кубка. «Олимпик» убедительно демонстрировал, что шотландский комбинационный стиль более перспективный, нежели силовой с большим количеством контактов и столкновений – что подтверждало точку зрения Чарльза Алкока, секретаря Футбольной Ассоциации и бывшего капитана сборной Англии, чье трепетное отношение к развитию национальной английской игры принесло в перспективы свои ощутимые плоды.
Начали проводиться международные матчи – что также было заслугой, в том числе, и Чарльза Алкока: так, первая встречи сборных Англии и Шотландии, а эти матчи стали традиционно проводиться раз в год, состоялась в 1872 году. Первый матч – на поле шотландского крикетного клуба в Глазго – закончился нулевой ничьей, а ответный поединок на «Кеннингтон Овал» принес победу англичанам со счетом 4 – 2. Тем не менее, в последовавших 14 играх шотландцы выиграли 11, три свели вничью и лишь однажды проиграли. В год, когда на свет появился Герберт Чепмен, Шотландия разгромила Англию со счетом 7 – 2, а Уэльс – со счетом 9 – 0. До того, как Герберт пошел в школу в Киветон Парке , шотландцы продолжали громить англичан с крупным счетом: 6 – 1, 5 – 1… Получается, что как только англичане придумали футбол, шотландцы тут же взяли его на вооружение и модернизировали футбольную тактику, что безусловно понравилось постоянно расширяющейся аудитории. Шотландцы научились играть в пас, развивали комбинационный стиль, основанный на коротких и длинных передачах, а первой командой, реализовавшей эту тактику на практике, стал старейший клуб из Глазго «Куинз Парк», пытавшийся отыскать в новой игре нечто более утонченное, нежели просто спортивное сражение на силовом уровне при помощи мяча, который надо пинать ногами (а именно этот принцип практиковали команды с юга Британии). Новая тактика конечно же пошла на благо как самому шотландскому футболу, так и ее южному соседу. Вообще – можно сказать, что англичане первыми раскусили, что на севере острова есть залежи чертовски полезных футболистов, первыми стали приглашать шотландских игроков к себе в клубы, соблазняя их работой на фабриках и черным налом, а затем уже стали пробивать возможность приобретать их на законном основании. Овчинка стоила выделки – начиная с Фергюса Сутера и Джимми Лава и вплоть до Кенни Далглиша и Гари Макаллистера, шотландцы вносили неоценимый вклад в развитие английского футбола. И то же самое можно сказать о шотландских тренерах – вдумайтесь сами, Матт Басби создает из «Манчестера Юнайтед» великолепную команду, а вместе с ней и традицию, к которой подключится Алекс Фергюсон, Билл Шенкли формирует непобедимый «Ливерпуль», а Джордж Грэм возвращает «Арсенал» на путь истинный – к заветам и наследию Герберта Чепмена.
Но еще до того, как Кубок поднял над головой капитан «Блэкберн Олимпик», а еще чаще его поднимал в те годы капитан их более состоятельных соседей, «Блэкберн Роверс», — свой вклад в английский футбол сделал еще один местный клуб. В середине зимы 1878/1879 ланкаширский клуб «Дарвен» пригласил Ферги Сутера и Джеймса Лава, которым поначалу вообще платили вскладчину члены клуба, и только потом стали выплачивать из сборов от дополнительных благотворительных матчей. Вполне возможно (хотя безусловно это спорное положение) первому профессионалу, Джимми Лангу, который прибыл на юг в Шеффилд, чтобы присоединиться к «Уэнсдей», платили всё теми же методами, обходящими законные нормы, поскольку законы и правила запрещали платить игрокам в футбол. Директор клуба предоставил ему работу на фабрике, производившей ножи – но нет никаких фактов, подтверждающих, что Ланг даже просто представлял себе – в чем заключаются его производственные обязанности, кроме того, что иногда он должен был все-таки появляться на фабрике, чтобы поставить в нужном месте свою подпись и почитать свежие газеты и журналы.
Но когда «Дарвен» приглашал Сутера – решили обойтись уже без данного фарса. Уверенный в себе 20-летний футболист с не по годам развитым видением игры прибыл из Глазго вместе с 31-летним Лавом. Их позитивное влияние на игру клуба было практически моментальным – именно тогда «Дарвен» ворвался в борьбу гигантов за Кубок и весьма преуспел, сражаясь с лучшими английскими командами того времени.
Выбив из Кубка «Ремнантс» — весьма состоятельный беркширский клуб, «Дарвен» — состав которого состоял из пары шотландских футболистов и поддерживавших их в силу возможностей рабочих местной фабрики – прошел в Кубке на тот момент дальше, чем какой-либо другой клуб северной Англии, достигнув в итоге четвертьфинала.
Жребий свел их со знаменитыми «Итонианс», где играли лорд Киннард, майор Мариндин и другие мастеровитые футболисты. «Дарвен», проигрывая 5 – 2 за 15 минут до конца встречи на «Кеннингтон Овал», сумел довести счет до 5 – 4 не без апелляции к арбитру: мяч пересек линию ворот после коллективной борьбы и сутолоки около ворот, но Киннард неожиданно заявил, что до этого он сыграл рукой, таким образом — гол засчитывать нельзя, и «Дарвен» должен пробивать штрафной с места нарушения. «Дарвен» не согласился и предложил обратиться к арбитру. Матчу судил Чарльз Алкок, который принял сторону «Дарвена», не поддавшись на аргументы хитрых «Итонианс», даже несмотря на их густые авторитетные бороды. Итак, гол был засчитан, а через несколько минут Лав свел матч к переигровке. Переигровка должна была снова проходить в Лондоне, поскольку по условию регламента Футбольной Ассоциации, все игры последних трех раундов должны проходить в столице Англии. Вторая переигровка также завершилась ничьей. И только во второй дополнительной игре «Дарвен» проиграл 6 – 2, вероятно вследствие усталости – ведь команде приходилось добираться до Лондона ночным поездом накануне матчей. Впрочем, сказались мощь и опыт соперника, которые окончательно проявились к четвертой игре.
К чести «Итонианс» будет сказано – они помогли «Дарвену» компенсировать свои издержки (ведь им пришлось трижды приезжать в Лондон!), поддержав соответствующую инициативу Футбольной Ассоциации. Впрочем, гораздо бОльшие суммы были собраны в результате целевой открытой подписки в городе и специальном благотворительном концерте. Собранная сумма в 154 фунта значительно превышала долю клуба от продажи билетов в дни состоявшихся матчей.
Шло время – Кубок Футбольной Ассоциации становился всё более популярным. И в конце концов, сумасшедшая и часто нелогичная кубковая лихорадка стала еще одной характерной особенностью странной и непредсказуемой английской зимы.
