Арсенал: пятилетний план

Нет больше мистера Приятный Парень

Новый стиль Герберта Чепмена проявился в феврале. Он и раньше порой был жестким, даже безжалостным, и это принималось его окружением – многие помнят, как он выгнал лучшего бомбардира Эрни Ислипа из «Хаддерсфилда» за откровенное нарушение дисциплины на футбольном поле, но изгнание Джорджа Харди – это всё-таки нечто совершенно иное. Чепмен никогда особо не ценил тренера, который был первым наемным работником клуба, приглашенным Норрисом и Холлом еще в «Вулвич Арсенале». Чепмен хотел видеть на должности тренера по физподготовке человека, не так сильно связанного с устаревшими методами, со старой тренерской школой – ему нужен был специалист, который действительно будет развивать физическую форму футболистов, а не просто – говорить им, сколько кругов надо пробежать вокруг стадиона. Но Харди был в клубе уже 17 лет. Он был популярен и невероятно мощным от природы: иногда он развлекал команду тем, что захватывал каждой рукой по футболисту, приподнимал их и бежал в таком положении «круг почета и силы». Во время войны в клубе был игрок, бывший шахтер из Южного Йоркшира – Роберт Бенсон – который работал на оборонном предприятии, но согласился время от времени поиграть «для численности» в товарищеских матчах. Однажды на поле он пожаловался на плохое самочувствие, его отвели в раздевалку, где он умер на руках Джорджа Харди… Можно сказать, что Харди был неотъемлемой частью обстановки и инвентаря на «Хайбери». Но Чепмен, вскоре после прихода в «Арсенал», попросил Норриса заменить его, на что Норрис ответил категорическим отказом. Так что, вопрос непростых отношений вокруг Харди уже давно витал в воздухе, и рано или поздно гром должен был грянуть – и он грянул (а вопрос закрылся). Тренер, которого Чепмен хотел пригласить в клуб, бывший игрок «Арсенала» по имени Том Уиттакер, как раз в данный момент изучавший различные методы терапии, все-таки займет место Харди после вулканического извержения гнева Герберта Чепмена, которое, с другой стороны, ускорило как начало падения сэра Норриса с президентского Олимпа, так и наступление новой эры в футболе.

Этот судьбоносный конфликт произошел на «Хайбери» во время напряженной переигровки кубкового матча с «Порт Вейлом». Судя по воспоминаниям Уиттакера – «Арсенал» безуспешно атаковал, когда Харди вдруг показалось, что он распознал причину, по которой мяч никак не залетает в ворота гостей. В очередной момент затишья на трибунах, он вскочил, выбежал к бровке, сложил ладони у рта и стал выдавать инструкции одному из нападающих – выдвинуться дальше, ближе к штрафной соперника… Чепмен, разгневанный вмешательством в свою сферу деятельности, немедленно прогнал Харди в раздевалку, а после матча состоялась кульминационная фаза скандала, в котором посчитали необходимым участвовать сторонник Норриса, Холл, и другой директор – сэр Самуэль Хилл-Вуд. Сразу же после этого Чепмен сделал давно планируемую рокировку – Харди отправился тренировать резервную команду, тогда как Уиттакер перешел к работе с основным составом. Возникает интересный вопрос – случайно ли скандал произошел в отсутствие  Норриса. Как бы там ни было, Норриса действительно не было в тот момент в Лондоне, возможно — он посещал свой излюбленный юг Франции, возложив контроль за работой Совета директоров на Холла, который, в итоге поддержал Чепмена, заявив, что главный тренер властен над всеми делами, относящимися к футболу.  Норрис позднее заявил о недопустимости подобных конфликтов, но большинство директоров были на стороне Чепмена – таким образом, бразды правления оказались в его руках.

Харди должен был выступить с резервной командой на благотворительном матче, но к тому времени он уже перешел в «Тоттенхэм» — то есть, вместо того, чтобы реализовывать на практике свой опыт и мастерство на том участке, куда его направили, он покинул клуб. Но зато к работе с основным составом приступил Уиттакер, который в будущем станет даже более значительной фигурой, чем Эллисон.

Тем временем Норрис заявляет во всеуслышание, что приглашение Чепмена является самой большой ошибкой в его жизни. И дело было не в том, что команда заняла лишь второе место и не смогла выиграть в финале Кубка Футбольной Ассоциации – в конце концов, даже если команда и перестала временно прогрессировать, это были на данный момент два наиболее успешных сезона в истории «Арсенала» – дело было в том, что некто пришедший по найму посягнул на его, Норриса, абсолютную власть и посмел в отдельных случаях обхитрить и переиграть его, что (с его точки зрения) должно было нанести ущерб и клубу, и футболу в целом. В конце сезона он ушел с поста председателя совета директоров. Но на самом деле, его проблемы только начинались, и Чепмен сыграл главную роль в их эскалации. А закончилось всё печально для Норриса – пожизненная дисквалификация, отстранение от футбола и напрочь разрушенная репутация.

Что же он такого сделал? Никакого преступления против духа футбола  и устава клуба, в котором он работал, Норрис не совершал, но общие правила  и регламентации ведения футбольного бизнеса он все-таки нарушил. Например, при подписании Бучана в 1925 году Норрис компенсировал игроку будущие потери его спортивного магазина, что было незаконно и считалось взяткой. Точно также он стимулировал из своего кармана и других футболистов, что шло вразрез с действующими нормами. С другой стороны – временами было очень трудно определить, где заканчивался «Арсенал» и начинался «его карман».

В 1921 году Норрис и Холл использовали деньги «Арсенала» для оплаты своих водителей. Лесли Найтон узнал об этом весной 1923 года и предупредил Холла о том, что это крайне рискованный вид расходования средств, после чего данная практика прекратилась.  Как эта информация просочилась в газеты – одному Богу известно. Водитель Норриса, Райдер, должен был по договоренности получить 3 фунта 10 шиллингов (3.5 фунтов). 3 фунта Норрис передавал ему с заднего кожаного сиденья элегантного «Роллс-Ройса», а 10 шиллингов «удерживал» для оплаты его жилья, — история, в общем-то незатейливая. При этом Райдеру это вообще ничем не грозило – да и дисквалификации от футбола он не очень-то боялся, в отличие от игроков. Норрис же считал, что, если вспомнить все вложения, которые он сделал в «Арсенал» (а, в том числе, он предоставил долгосрочные займы, которые выплачивались  еще и в эпоху чепменского «Арсенала»), то эти водительские фунты были просто каплей в море. Тем не менее, характер Норриса явно подпортился, у него появились авантюрные привычки – например, однажды он подделал подпись Чепмена на документе.

Подозревал ли Норрис Чепмена в том, что он доложил футбольным властям о его кавалерийском подходе к бухгалтерской и финансовой отчетности  – неизвестно. Впрочем, есть свидетели того, как он обрушивался с соответствующими обвинениями и в адрес своих бывших коллег по «Фулхэму».  К этому моменту он уже сумел нажить себе массу врагов в футболе. Например, Чарльз Клегг из Футбольной Ассоциации был среди этого списка. И вряд ли целесообразно было добавлять в этот список Чепмена. Но отношения между ними так и не выправились после инцидента с Харди, который произошел всего лишь через несколько недель после того, как Чепмен обнаружил, что его подпись на чеке, которым был оплачен автобус резервной команды, подделана. Представьте, что при этом должен был чувствовать человек, в свое время отстраненный на год от футбола. И когда пришло время отвечать начистоту  (после завершения сезона 1926-27), видимо — не было никакого резона что-либо утаивать. Чепмен уже однажды побывал козлом отпущения, этого было вполне достаточно.

Норрис пренебрег советом Холла в нужный момент окончательно уйти из футбола (он оставался в совете директоров после отставки с поста его председателя),  и вместо того, чтобы самому раскрыть свои незаконные действия руководству Лиги и Футбольной Ассоциации, он дожидался их запроса и расследования, которое неминуемо должны было произойти. Первыми к нему пришли представители Футбольной Лиги с деликатным предложением уйти по-тихому, не раздувая грандиозного скандала. Норрис пообещал уйти, но перед тем, как он успел это сделать, Футбольная Ассоциация начала свое собственное расследование в ответ на одинокий запрос Холла, в котором он попытался обелить себя, выйти сухим из воды (наверное, в тот момент Норрис чувствовал, что окружил себя злобными дураками, которые во всем виноваты – по крайней мере, нет свидетельств о том, что он винил в чем-либо самого себя). Разбирательство Футбольной Ассоциации началось в июле, и Чепмен отказался поддерживать и подтверждать заявления Норриса о том, что они сообща решились на компенсационную уловку, чтобы сохранить в команде Бучана. Постепенно вся защитная аргументация Норриса рассыпалась в пух и прах и к концу августа Футбольная Ассоциация решила, что Норрис и его ближайшие помощники будут навсегда отстранены от футбола. Норрис был заранее предупрежден о готовящемся решении и немедленно заявил, что Футбольная Ассоциация и Футбольная Лига должны быть ликвидированы и заменены боле справедливым органом.

Как держатель акций, он по-прежнему имел право посещать годовое акционерное собрание «Арсенала», которое состоялось в начале очередного сезона. Был на собрании и Чепмен, услышавший, как Норрис в своем выступлении нападает персонально на него, обвиняя его – при этом Норрис не был единственным участником собрания с подобной точкой зрения – в предательстве. Чепмен не стал отвечать аналогичным нелицеприятным выпадом. Наверное, ему просто было приятно наблюдать закат Норриса. В «Арсенале», где председателем совета директоров станет его преемник, сэр Самуэль Хилл-Вуд, власть и полномочия Герберта Чепмена никогда не будут оспариваться, таким образом, он может свободно работать – как в «Хаддерсфилде» — в атмосфере доверия и взаимопонимания.

Тем временем Норрис продолжал бороться с помощью своих адвокатов. Годовое собрание акционеров проводилось без представителей прессы, и когда на следующее утро в «Дейли Мейл» появился отчет о проведенном собрании с подробным описанием «жарких сцен и частых прерываний и заминок» — он был вне себя от ярости. Особенно его тревожило то, что в отчете была описана его атака на Герберта Чепмена, а также то, что в прессе появилась информация, утверждавшая, что его обязали вернуть в клуб 664 фунта в соответствии с рекомендациями Футбольной Ассоциации. Норрис решил подать жалобу в суд на Футбольную Ассоциацию за то, что она передала результаты своих разбирательств в прессу и теперь из опубликованной статьи следует, что он украл деньги со счетов «Арсенала», а также на «Дейли Мейл» за то, что газета опубликовала отчет о частном собрании, которое на страницах газеты выглядело беспрерывным буйным скандалом. Позже он отозвал иск против газеты, но продолжал необдуманно настаивать на слушании иска в отношении Футбольной Ассоциации. Иск был заслушан в феврале 1929 года судьей-председателем отделения королевской скамьи Высокого суда правосудия Великобритании, и к удовлетворению Футбольной Ассоциации, установил принцип, согласно которому у спортивных органов есть привилегия издавать (как это сделала Футбольная Ассоциация в случае с Норрисом и его помощниками) результаты дисциплинарных расследований. Норриса заставили оплатить как свои издержки, так и издержки Ассоциации.

Норрис по-прежнему оставался достаточно богатым, но каким-то разбитым и опустошенным, впрочем – все-таки он стал жертвой не только своей мелочности  и мании величия, но и футбольного лицемерия. Даже Клегг  — также как и «Честный Джон» Маккенна после разбирательства дела «Лидс Сити» — признал, что наказание призвано, скорее —  удерживать от подобных действий других людей.  Норрис не пропал полностью из футбольных новостей – пресса писала, что  однажды он попытался войти на заседание совета директоров клуба, название которого не разглашалось, но не был допущен в зал заседаний. Умер Генри Норрис дома весной  1934 года от сердечного приступа.