Роб Хьюз, Нью-Йорк Таймс

Мишель Платини, выдающийся французский спортсмен своего времени, сегодня ходит кругами. Причем, разными.

Две недели назад он был в Иерусалиме, обсуждая с главой израильского государства, Шимоном Пересом, какую роль может сыграть футбол в процессе мирного урегулирования на Ближнем Востоке.

Не остановившись на достигнутом, Платини продолжил процесс урегулирования вплоть до среды, когда он сопровождал президентов Турции и Армении на отборочном матче чемпионата мира между командами этих стран в Бурсе. Впервые после первой мировой войны, когда отношения между странами были разорваны, армянский президент посетил двустороннее мероприятие, происходившее в Турции.

УЕФА, Союз Европейских Футбольных Ассоциаций, который и возглавляет Платини, возвестил об этом событии так: «Футбол за мир – три президента в Бурсе». Это надпись над фотографией трех президентов (Армении — Сержа Саргсяна, Турции – Абдулла Гюля и УЕФА – Мишеля Платини), сидящих рядом на трибуне.

Было бы слишком самонадеянно приравнивать спортивного чиновника к лидеру государства. Но визиты в Иерусалим и Бурсу обозначили футбольный ответ дипломатии пинг-понга в 1971 году, когда американские игроки в настольный теннис стали первой спортивной делегацией из США, посетившей Китайскую Народную Республику с 1949 года. Это проложило дорогу Президенту Ричарду М.Никсону, отправившемуся в Китай годом позже.

Однако, наибольшая проблема ожидает Платини гораздо ближе к дому, где он надеется убедить Европейских политиков поддержать предлагаемую УЕФА политику сдерживания чрезмерных денежных выплат, которые производят наиболее состоятельный футбольные клубы.

В Бурсе Платини оставил политику политикам. На приеме по окончанию игры он заявил корреспонденту азербайджанского пресс-агенства: «Я – француз и не в курсе проблем между Турцией, Арменией и Азербайджаном. Следовательно, я заинтересован в будущем футбола более, чем в решении этих проблем. Нынешнее поколение любит втягиваться в прошлое, но я думаю, что нам следует избегать неудобной истории и думать о совместном будущем.»

Но в Платини есть гораздо больше от матерого волка политики, чем это могло бы показаться, исходя из данного краткого комментария. Как глава УЕФА, административного органа для 53 европейских национальных футбольных организаций, он ежедневно вынужден решать непростые вопросы, представляя 27 ассоциаций стран, входящих в Европейский Союз и остальные 26 – стран, находящихся вне европейского блока.

Будучи игроком, Платини источал элегантность и, можно сказать, изящную форму созидания. Будучи теперь, в 54 года, администратором, ему никак не отделать от этой привычки. «Я был лидером на поле», — сказал он в одном недавнем обширном интервью, — «Теперь я должен быть лидером в организации футбола. Для меня и это – игра. Игра со многими, многими составляющими, но все равно – игра. Это и должно остаться — игрой, иначе никто не сможет ее спасти.»

В свои школьные годы Платини боролся за то, чтобы футбол стал общепринятой профессией во Францией. Он сопротивлялся традиционному отношению французов, отводивших футболу второстепенное место по сравнению с регби, и вздохнул свободно только после того, как футбол занял свое законное, главное место.

На клубном уровне он сделал свою карьеру на родине своего отца, в итальянском «Ювентусе». Ныне покойный владелец клуба, Джанни Аньелли, владелец концерна «Фиат», лично пригласил Платини и боготворил его игру в команде.

Но теперь, делая вторую карьеру, Платини пытается совместить спорт и политику, проходя по непроторенным путям.
В Соединенных Штатах, к примеру, Билл Брэдли, стипендиат Rhodes scholar, сменил карьеру звезды профессионального баскетбола (он играл за «Нью-Йорк Кникс») на сенатора от демократической партии, представляя Нью-Джерси. В Советской Системе был Олег Блохин, нападающий сборной СССР 70-ых и 80-ых годов, который впоследствии начал политическую карьеру в качестве члена парламента Украины, одновременно тренировал национальную сборную по футболу.

Впрочем, Платини ищет нечто более сложное. В начале этого года он выступал перед Европейским парламентом. Выступление длилось не менее 90 минут, то есть, в полном соответствии с футбольным матчем.
Он предложил законодателям сделку, сказав, что сделает все, что в его силах, чтобы «соккер» находился в пределах европейского законодательного поля, если они позволят ему управлять данным видом спорта.

Это было не так просто, как выглядит на первый взгляд. «Соккер», который всеми европейцами, в том числе и теми, кто работает рядом с Платини, зовется футболом, давно уже не шагает в ногу с европейским законодательством, особенно, что касается, торговых операций и антимонопольных законов. И это несмотря на то, что Европейский Союз зарождался 50 лет назад, практически в то же самое время, когда футбольная Лига Европейский Чемпионов начала завоевывать глобальную популярность.

Среди членов Парламента были, и возможно есть в настоящее время, те, кто доверяет старинному анекдоту, согласно которому футболист – это человек, у которого область мозга начинается на пальцах ног и заканчивается в коленях.

Но Платини удается добиться определенных успехов. В сентябре Европейская Комиссия, исполнительный орган ЕС, провела двухдневную конференцию по системе лицензирования клубных соревнований.
Удивительно, что эта конференция, охватывающая все виды спорта, оказала широкую поддержку намерениям Платини поместить футбольные клубы Европы, даже те, которые управляются мультимиллиардерами, под регламентирующий «зонтик» УЕФА для контроля клубных выплат.

И еще более удивительной оказалась поддержка, которую Платини получил от ведущих клубов, чьи совещания и встречи совпали по времени с конференцией ЕС. Повестка дня была аналогичной – заставить каждый клуб на континенте согласиться тратить только то, что он зарабатывает футболом. В противном случае, начиная с 2012 года, клубу может грозить запрет на участие в соревнованиях под эгидой УЕФА, в Лиге Чемпионов и Лиге Европы.

Время для подобного решения давно назрело, поскольку статус-кво европейского футбола вышел из-под контроля. Например, чтобы построить новую звездную команду , мадридский «Реал» набрал этим летом банковских кредитов на сумму практически в полмиллиарда долларов. Половина английской Премьер-лиги финансируется заморскими инвесторами – от русских олигархов до шейхов Абу-Даби, которые, для того, чтобы клуб находился на высочайшем уровне, вливают в команду денег в два или три раза больше дохода, который образуется от футбольной деятельности этого клуба.

«Я не представляю собой ничего особенного», — сказал Платини, — «Но меня выбрали национальные ассоциации, потому что я обещал добиваться «фэйр плэй» в отношении финансирования футбола. Я не хочу быть над законом, я знаю, что мы могли бы проиграть в суде, если бы клубы привлекли опытных юристов, чтобы остановить процесс лимитирования денежных выплат. Я попросил политиков поддержать нас, если они доверяют нашим намерениям.»

Становится ясным, что Платини готов идти до конца, работая чиновником, точно также как он делал это на поле.
Парадоксально, что когда он впервые пытался применить свои навыки игрока в тренерском деле, он потерпел фиаско.

Однажды я увидел его на тренерской скамейке своей команды, проигрывающей холодным, унылым, туманным вечером в Белграде в 1988 году. Тогда Платини не согласился бы на ограничения для своей команды и не реагировал на политический подтекст раскалывающейся Югославии. Он был просто человеком, пытающимся поделиться игровым мастерством со своими футболистами.

Если бы он преуспел на этом поприще, он бы никогда не задумался над своей нынешней ролью – человека, который заставляет или уговаривает клубы не тратить больше, чем зарабатывать на футболе. Его главный советник, Уильям Галлард, француз, работавший в Международной системе воздушного транспорта и программе ООН по контролю за оборотом и употреблением наркотиков, в прошлом году провел несколько недель в Америке, изучая местный опыт управления спортивной индустрией.

«Для страны свободного предпринимательства», — шутил Платини, — «В США многовато норм и ограничений – больше, чем где бы то ни было!»

«Но есть и вещи, которые предпочтительны в европейской модели», — добавил он, — «У нас есть отработанная система переходов в высшую и низшую категорию, которую мы намереваемся сохранить. И мы не думаем, что административная система льгот и практика выдергивания клуба из традиционного сообщества когда-либо здесь приживутся.»

Итак, какая же у него основная задача – убедить клубы жить по средствам, или убедить Европейский Парламент принять во внимание специфичную судьбу спорта?» «Хороший вопрос», — ответил он, — «Если я уговорю Европу, мне уже не понадобится уговаривать футбольную индустрию. И я сделаю это!»