Везунчик  «Арсенал»

Руководить великими

Герберт Чепмен жил в исключительно важные исторические времена, и при этом он не оставил никаких комментариев ни о современной политике, ни о политиках. Все свои публичные выступления, все высказывания он адресовал футболу, и всему тому, что с ним так или иначе связано. Тем не менее, наиболее популярными темами для бесед и диспутов в то время были: положение женщины в общество (когда впервые Чепмен прибыл в Лондон, чтобы сыграть за «Тоттенхэм Хотспур», его жена Анни вынуждена была убеждать местные власти и местных политиков в том, что у нее есть право продолжать карьеру в качестве школьного учителя), а также наступление марксизма, в котором многие британцы видели бОльшую угрозу их стилю жизни, чем в фашизме, который активно практиковали на континенте Адольф Гитлер и Бенито Муссолини (и рекомендовал к использованию их собственный неудавшийся спаситель — создатель британского союза фашистов сэр Освальд Мосли). Перед тем, как на головы англичан свалилась Великая депрессия, а из ростков нищеты и гнева выросла Вторая мировая война, случилось не менее страшное: ужасный пример бесчеловечности — Первая мировая война, во время которой Герберт Чепмен руководил на военном заводе производством снарядов и гранат для Западного фронта, где шла отвратительная бойня, и многие его знакомые футболисты (а некоторые из них были его близкими друзьями) погибали или получали тяжелые ранения.

Как «большой друг еврейского народа» (а именно так было написано в некрологе «Еврейской хроники»), Чепмен непременно бы ужаснулся ( проживи он на несколько лет побольше) пришедшему к власти Гитлеру – тому самому, от которого Уинстон Черчилль старался держаться подальше, понимая, что дружбы и взаимопомощи с ним быть не может, а Невилл Чемберлен и министр иностранных дел лорд Халифакс – напротив, питали иллюзии, а последний даже отправился в 1937 году в Германию, чтобы увидеть фюрера и сказать ему, что хоть интересы Британии и не пересекаются с его интересами, но в целом фюрер делает чертовски полезную работу, подавляя этих самых вредоносных коммунистов…

Как бы там ни было — Герберт Чепмен не реагировал публично на политические события.  Даже тот факт, что в те годы возрастало влияние профсоюзов – а само по себе это было весьма близко сердцу брата Чепмена, Джона, — не заставило Герберта высказаться за или против, а письмо, — которое он диктовал в адрес организации, предшествовавшей Ассоциации профессиональных футболистов Англии (чиновники которой пытались понять – почему, при том, что  команда «Хаддерсфилд» вошла в профсоюз практически полным составом, членство «Арсенала» было более, чем ничтожно) — оказалось утерянным. О политических и философских пристрастиях Чепмена можно только сказать, что он был рожден аристократом, склонным к элитарности. Он боролся за то, чтобы к футболистам относились по-особенному, исходя из их напряженного физического и психологического труда на футбольном поле. Но при этом он был самым, что ни на есть, коллективистом, обещая публично, что ни один игрок ни в какой из его команд не будет получать больше другого. По большому счету, действия и высказывания Чепмена, как и многих других великих тренеров, — не поддаются точной интерпретации, их трудно поместить в стандартные рамки или подвести под ту или иную категорию.

Если уж так необходимо вписать его фамилию в какой-нибудь раздел человеческой истории, то безусловно такой раздел будет называться «величайшие тренеры всех времен и народов». И конечно он был самым великим тренером и футбольным менеджером своего времени, пионером во многих начинаниях. Можно сказать, что он  первым среди британских тренеров прорубил просеку, по которой затем шли все футбольные специалисты Британии. Можно ли при этом назвать его величайшим тренером Британии за все время существования британского футбола? Скажем так: тот, кто возьмется утверждать – что Герберт Чепмен, как тренер, стоит выше сэра Матта Басби и сэра Алекса Фергюсона из «Манчестера Юнатйтед», выше Билла Шанкли и Боба Прейсли из «Ливерпуля», выше Джока Стейна из «Селтика», Дона Реви из «Лидса Юнайтед», Билла Николсона из «Тоттенхэм Хотспур», выше сэра Алфа Рэмси из «Ипсвич Тауна» и сборной Англии или Брайана Клафа из «Дерби Каунти» и «Ноттингем Фореста» — должны будут предъявить веские доказательства. Факты и доказательства. Причем, эти факты должны не просто сводиться к чемпионским хет-трикам вначале с «Хаддерсфилдом», а затем с «Арсеналом» (когда в первом случае чемпионская серия была прервана его возрастающими амбициями, а вторая – его преждевременной кончиной), и к тому, что только Чепмен и Клаф (в замечательном — по своей эффективности — партнерстве с Питером Тейлором) сумели привести два разных клуба к титулу чемпионов Англии (автор ошибается: Кенни Далглиш, например, также выиграл чемпионат Англии с двумя разными клубами – прим.ред.). Нет, эти аргументы очевидны, и в какой-то особой поддержке не нуждаются. В данном же случае надо все-таки копать глубже: необходимо выявить то фундаментальное, то главное – в том числе и на уровне критериев – что Герберт Чепмен оставил после себя, в чем его важнейшее и наиболее принципиальное наследие.

Герберт Чепмен начинал работу в обоих клубах практически с нуля, если мерой является успех в кубках и чемпионатах: и «Хаддерсфилд», и «Арсенал» бултыхались на дне Первого Дивизиона, борясь за выживание. Чепмен не только выводит клубы в лидеры английского футбола, добиваясь триумфа в Кубках Лиги и Футбольной Ассоциации, а также титулов чемпионов Лиги. Он придает им такую скорость, такой размах движения, что, уже без Чепмена, как бы по инерции – но по какой инерции! – по триумфальной, победной, — «Хаддерсфилд» в течение следующих пяти лет добивается одного чемпионского титула и доходит до двух кубковых финалов – причем, во втором финале он проигрывает не кому-нибудь, а «Арсеналу». А сам «Арсенал», оставленный без Чепмена, точно также  продолжает штамповать успех – как некая безупречно смазанная и заведенная машина: гунеры выигрывают еще три чемпионских титула и один Кубок за тот же самый пятилетний период. За три четверти века до того, как  термин «наследие» стал спортивным клише, Чепмен уже наполнил его смыслом и содержанием.

В «Хаддерсфилде» его влияние ощущалось еще несколько десятилетий. В «Арсенале» оно ощущается до сих пор. Некоторые работники, приглашенные им в клуб, работали на «Хайбери»  еще в 1960 году, когда в «Арсенал» пришел Берти Ми. Поначалу Берти работал в качестве физиотерапевта, а затем, продолжая традицию, начатую чепменским протеже Томом Уиттакером, был назначен главным тренером команды. Весной 1970 года у него брал интервью газета «The Sun», разместившая на своих страницах вместе с текстом интервью рисунок, на котором Берти Ми стоял следом за бюстом Герберта Чепмена в Мраморном Зале «Хайбери». При этом название материала было следующее: «Мы перестали жить в прошлом». Через несколько недель «Арсенал» выиграл свой первый трофей за последние 17 лет – Кубок УЕФА («Кубок Ярмарок»), а в следующем сезоне команда сделала золотой дубль, выиграв чемпионский титул и завоевав Кубок Футбольной Ассоциации. Среди тех, кого Берти Ми подписал, выстраивая новую команду, был Джордж Грэм. После завершения игровой карьеры, Грэм стал тренировать «Миллуол» и показал себя с наилучшей стороны. Заметив это, Совет директоров «Арсенала» в 1986 году назначил его главным тренером команды. Редко когда действующий тренер с таким пиететом и одновременно с такой эффективностью относится к наследию своего предшественника, как это сделал Грэм с жизнью, методами и преданностью Чепмена. Он постоянно ставил его в пример молодым игрокам, выстраивая правильный командный дух, правильное отношение к футболу и к своему клубу. В итоге в копилке Джорджа Грэма – два титула чемпиона Лиги, а также Кубок английской Лиги и европейский Кубок обладателей Кубков (что явилось уже изобретением нового времени). Грэм внимательно исследовал деятельность Чепмена и уверенно шел по его стопам, оставаясь в клубе до 1995 года, когда на смену ему в команду пришел Арсен Венгер со своим видением футбола, со своей, новой эпохой, которая поначалу казалось довольно-таки карикатурной, но затем стала еще одной яркой, золотой страницей в истории «Арсенала».

Часто говорят, что у ‘«Арсенала» есть свой неповторимый стиль бизнеса’. Это высказывание родом из прежних времен – из той самой эпохи, когда Чепмен следил за малейшими деталями в жизни клуба. Дела «Арсенала» были его делами, путь «Арсенала» — его путем: вежливым, величественным, учтивым, дружелюбным (и прежде всего, в высшей степени конкурентным). Посетители клуба всегда были очарованы теплым и радушным приемом, особенно комфортно себя чувствовали игроки и те, кто тренировал их – все они получали заботу и уважение от человека, которого они называли «Боссом». Через пять лет после его смерти его преемник, Джордж Эллисон, решил наградить некоторых футболистов за верность и преданность клубу, так называемыми «клубными инвестициями» различного вида в размере 500 фунтов – такую практику ввел сам Герберт Чепмен. Но претворить свое решение в жизнь Эллисон не успел — в связи с нагрянувшей войной. Прошло около 30 лет, прежде чем в 1970 году один из бывших игроков «Арсенала», Альф Филдс,  случайно упомянул о награде, которая в итоге так и не дошла до своих героев. Председатель Совета директоров, Денис Хилл-Вуд (сын сэра Самуэля Хилл-Вуда, под председательством которого процветал Герберт Чепмен) тут же распорядился просмотреть учетные бухгалтерские записи «Арсенала» той поры. В конце концов, все имена представленных к награждению «клубными инвестициями» были выявлены, и им были выплачены как те самые 500 фунтов, так и суммы процентов, рассчитанные за весь прошедший период.

Этот эпизод вспомнил в конце сезона 2012/2013 Кен Фрайар, который начал свое сотрудничество с клубом еще в 1946 году. Тогда – в 12 лет — Фрайар гонял с приятелями мяч на площадках рядом с «Хайбери». Однажды мяч попал под колеса стоявшего неподалеку автомобиля, и мальчик, не долго думая, полез за ним, как вдруг он услышал грозный голос из салона автомобиля: «Мальчик! Ты что тут делаешь?» Мальчик отскочил от автомобиля и увидел… мистера Эллисона, который приказал ему явиться на следующее утро на стадион. Парень пришел, ожидая встрепку и нотации, а вместо этого получил работу  в билетной кассе в день матчей. Шаг за шагом он поднимался по карьерной лестнице. В 1973 году он был уже секретарем компании, заменив Боба Уолла, чья первая работа в клубе заключалась в чтении корреспонденции Чепмена и ответов на нее. В 1983 году Фрайар стал исполнительным директором и несмотря на то, что в период с 2000 по 2008 год его на этом посту сменил Кейт Эдельман, Фрайар оставался в Совете директоров, где работал весьма и весьма активно. Будучи уже 75 лет от роду и возможно не таким здоровым, как в юные годы, но таким же неутомимым, он сидел за основательным деревянным столом с кожаными вставками на четвертом этаже клубного офисного здания, расположенного между «Хайбери» (оба его фасада-близнеца теперь переделаны под жилищные апартаменты, а поле – под общий сад) и «Эмирэтс».

Стол, за которым сидел Фрайар был действительно громадным: это был последний стол Герберта Чепмена. Фрайару купили специальный современный стул для людей с больной спиной. А последний стул Чепмена, великолепный кожаный стул, стоял в углу комнаты. Напротив этой комнаты по коридору находился специальный зал заседаний – реконструкция старого зала заседаний Совета директоров на «Хайбери», в котором Чепмен докладывал сэру Сэмуэлю и другим директорам о текущей ситуации в клубе. Зал был обшит первоначальной панельной обшивкой, — казалось, время здесь было специально остановлено и переведено назад… Фрайар работал под руководством Дениса Хилл-Вуда, который — всякий раз, какую бы проблему футбольной политики клуба ни разбирали директоры — в определенный момент дискуссии задавал один и тот же вопрос: «Ну хорошо. А как это скажется на Донкастере?» (то есть – как принимаемые решения скажутся на маленьких городах, клубах, людях?) Таковы, как говорил Фрайар, были принципы и ценности, унаследованные от эры Чепмена: «Денис всегда говорил о том, что мало того, что та или иная стратегия, те или иные действия будут выгодны «Арсеналу», они не должны  причинить никакого вреда футболу в целом». Когда «Арсенал» переехал на новый стадион, Эдельман, готовый сделать все для того, чтобы выйти на безубыточный баланс, предложил продать знаменитый письменный стол Чепмена. «Нет», — сказал Фрайар. Он добавил, что будет отстаивать этот стол ценою собственной жизни. Больше этот вопрос никогда не поднимался.

Если подойти к «Эмирэтс», то на внешних стенах напротив статуи Герберта Чепмена нельзя не заметить гигантских фресок звездных игроков тридцатых годов, которые держат за руки (как будто передают эстафету) своих преемников. Чепмен безусловно одобрил бы заботу Арсена Венгера о подрастающем футбольном поколении, о еще неизвестных, но честолюбивых молодых футболистах. Хотя Чепмен заботился прежде всего о благосостоянии и благополучии опытных игроков – таких, как Алекс Джеймс, — которых он иногда даже, можно сказать, баловал, — важно помнить, что половину своего рабочего дня в последние годы (а это, согласитесь — щедрый, весомый и убедительный личный вклад) он проводил в Сюррее, куда отправлялся, как на экскурсию, чтобы отследить тренировку своей молодежной – третьей команды.

Тем не менее, были вещи, неприемлемые для него – как в «Арсенале», так и в «Хаддерсфилде»: фальшивое или необдуманное поведение на поле или вне его и профессиональная деградация футболиста. За это Герберта Чепмена бесцеремонно выгонял игрока из команды. Томми Блэк, играя два сезона в резервном составе, получил свой шанс в матче третьего раунда Кубка Футбольной Ассоциации в 1933 году в Уолсолле и совершил ничем не оправданный фол в своей штрафной, за что арбитр матча тут же назначил пенальти. «Арсенал» проиграл 0 – 2, а Томми Блэк  был выставлен Чепменом на трансфер, и его бутсы уже никогда больше не коснулись домашнего газона «Хайбери». Вообще говоря, Чепмен выказывал игрокам на всех уровнях по-настоящему отеческую заботу, на которую они отвечали сыновьей любовью. Об этом отлично сказал Алекс Джексон, которого Чепмен подписал для «Хаддерсфилда» за несколько недель до своего разворота на «Арсенал». Джексон говорил: «Чепмен знал – когда взорвать вас и когда успокоить, когда быть «большим начальником», а когда – близким другом семьи. Просто он был гением – в этом все и дело».

В общении с футболистами Чепмен вел себя уверенно и редко ошибался в своих рекомендациях, соответственно и футболисты относились к нему внимательно и уважительно. С одной стороны — Чепмен всю свою сознательную жизнь испытывал отвращение к публичному осмеиванию неудачно выступившего игрока, к любому виду издевательств над недостатками футболистов, тем не менее – он очень четко и аргументированно, а главное – своевременно —  излагал тому или иному игроку свою точку зрения на его работу. Кроме того, что Чепмен великолепно умел общаться, он был еще и неиссякаемым источником всевозможных идей, многие из которых были реализованы уже после его смерти. Если бы точно описывать все его нововведения, то колонка, которую вел Герберт Чепмен в «Санди Экспресс», не пустовала бы очень и очень долго. Определенным исключением из позитивных черт характера Герберта Чепмена было то, что он нередко приписывал своим оппонентам вероломство и недобросовестность. Иногда Чепмен выходил из себя, проявляя гнев и ярость – от этого конечно же никому хорошо не было – страдали работники клуба, переживал и он сам. Но при  этом он находил выход из положения, находил в себе силы и мудрость улаживать ситуацию – возможно, этому способствовало то, что Чепмен регулярно посещал христианские храмы – рожденный в семье Методистов, он до конца своих дней был прилежным прихожанином англиканской церкви.

Интересно, что для человека с таким характером он был внешне весьма консервативен – не слишком симпатичный, но довольно пухлый и краснощекий, Чепмен казался ниже своего номинального роста в 5 футов и 9 с половиной дюймов (примерно 175 см – прим.ред.) из-за весьма полного живота, появившегося после завершения игровой карьеры, что, в свою очередь повлияло на стиль его одежды, особенно брюк (он носил, так называемые, брюки-гольфы – широкие спортивные брюки). Как говорил Том Уиттакер, его глаза одновременно «мигали и пристально рассматривали собеседника». При всем при этом его внешний вид отличался внушительностью и убедительностью: когда его фантастического левого вингера, Клиффа Бастина, попросили описать экстраординарную харизму Муссолини (сборную Англии, которой тогда руководил Герберт Чепмен, пригласили на встречу с диктатором перед матчем в Риме со сборной Италии), он ответил, что харизма диктатора удивительна потому, что она, пожалуй, даже превышает харизму «Босса»…

Нельзя однако сказать, что Чепмен – во всех своих аспектах — был популярен и любим везде и всеми. Безусловно его любили болельщики «Арсенала», его уважали везде, но далеко не везде к нему относились как к другу, учитывая то, что его команда доминировала в английском футболе. Именно в эпоху Чепмена болельщики команд-соперников, игравших на «Хайбери», начали скандировать: «Везунчик Арсенал!». Данная кричалка была, таким образом, «дальней родственницей» кричалки «Скучный, скучный Арсенал!», которую распевали болельщики команд, сражавшихся с «Арсеналом» на «Хайбери» уже во времена Джорджа Грэма. Кстати, эту же кричалку взяли на вооружение и сами болельщики «Арсенала» во время эпохи Венгера, правда, они преподносили ее в ироничном ключе, воспевая новый атакующий стиль своего футбольного клуба, созданный и реализованный человеком из Эльзаса. На самом деле Чепмен установил в «Арсенале», а Берти Ми и Джордж Грэм возродили вновь, — один важнейший параметр: качество игры. Качество футбола как следствие изнурительной повседневной работы. С точки зрения сегодняшнего дня это вполне естественно, также как естественным сегодня кажутся высокие траты Чепмена на футболистов – недаром же «Арсенал» называли в его годы «Банком Англии» — собственно, «Арсенал» был первым английским клубом, кому дали такое прозвище. Просто тогда футбол и его аудитория были еще не готовы к менеджменту такого высочайшего уровня и масштаба, какой демонстрировал Герберт Чепмен. Он слишком сильно опередил свое время, а к тем, кто опережает свое время, часто относятся настороженно и недоверчиво.

 Сегодня Чепмен видится нам, кроме всего прочего, еще и на удивление успешным бизнесменом, неугомонным предпринимателем, вечно ищущим и добивающимся своего в любой точке осваиваемого пространства – лишь бы была точка приложения силы… Это заметил еще в тридцатые годы на редкость проницательный обозреватель и журналист Донни Дэвис, работавший в «Манчестер Гардиан» вплоть до своей гибели вместе с командой «Манчестера Юнайтед» в авиакатастрофе 1958 года. Дэвис собирался опубликовать свои мемуары и взял их с собой в самолет в тот злополучный день для того, чтобы сделать последние правки. Рукописи не сгорели в авиакатастрофе, были найдены и спасены. В них есть такие пассажи: «Герберт Чепмен садился поудобнее и начинал «организовывать» футбольный матч так, как опытный бизнесмен, магнат, организовывает оптимальные пути извлечения прибыли. С его точки зрения, любое средство, взятое на вооружение промышленниками для ускорения выпуска товаров, может быть точно также использовано  для ускорения успеха на футбольном поле – просто в данном случае товаром являлись забитые мячи в ворота соперника».

«Специализация? — «Арсенал» стал синонимом образцового хозяйства, стал словом, обозначающим группу отличных специалистов, перед которыми были поставлены четкие и ясные задачи. Раньше такого в футбольной индустрии (да и была ли она, индустрия?) просто не было. Функционализм и практицизм? – Была ли раньше команда, в который каждый игрок находился бы исключительно на своем месте, идеально подходил бы к своей роли, к своему амплуа? Новейшие технологии, самое современное оборудование? Чепмен делал всё (и даже больше), чтобы достать всё лучшее, что было на тот момент в пределах досягаемости, всё, что можно было купить за деньги и уговорить за аргументы. Умение заинтересовать и разрекламировать? Никто не умел распространять свои идеи так, как это делал Чепмен, как среди директоров клуба, которые не могли устоять под натиском его красноречия, так и среди игроков, которые слепо верили в его тактический талант и интуицию, а также среди своих соперников, которые готовы были немедленно следовать его советам и примерам, видя, как колесница Чепмена отрывается от преследователей и срывает все аплодисменты, завоевывая трофеи и титулы.  Публичность? Не было другого такого тренера ни до, ни после, который бы так искусно использовал публичность и связи со средствами массовой информации в своих целях».

В этих 12 предложениях Дэвид рисует исчерпывающую картину Герберта Чепмена как футбольного тренера и менеджера-руководителя. Особенно обращаем ваше внимание на второе предложение, дающее философскую подоплеку его деятельности: «…любое средство, взятое на вооружение промышленниками для ускорения выпуска товаров, может быть точно также использовано  для ускорения достижения успеха на футбольном поле…»

В футболе всегда было противоречие, переходящее порой в определенное противостояние – между функциональной частью, нацеленностью на результат, и артистичной, эстетической  частью. Превалирующий в то время шотландский стиль, основу которого составляли  весьма многочисленные и порой замысловатые короткие передачи, в определенной степени примирил функциональность и артистичность, с другой стороны —  возможно от этого к середине 1920-ых годов голы стали редкостью на футбольном поле – даже первая чемпионская команда Чепмена, «Хаддерсфилд», забивала примерно 1.4 мяча за матч. К концу десятилетия даже команды, вылетающие из высшего дивизиона, забивали больше. Причиной этой несуразности были своеобразные новые правила (и прежде всего – правило «вне игры»), которые 15 июня 1925 года одобрил международный комитет ФИФА, где в то время доминировали британские функционеры. Кстати, именно в этот день, 15 июня 1925 года, Чепмен пришел в «Арсенал». Впрочем, голы всегда были несколько упрощенным критерием футбола. Главное – что Чепмен привнес изменение в стиль и методы игры – и конечно, поначалу это вызывало неприятие и протест, а главное — непонимание.

В конце концов, практика внедрения чужого, не точно освоенного метода привела к тому, что на свет вышел уничтожающий вердикт от Вилли Майзля (младшего брата Хуго Майзля, тренера австрийской «команды мечты»), чья книга «Футбольная революция» была посвящена выявлению связи между моделью «дубль-вэ» и унижению английского футбола, которому подвергла Англию в 1953 году сборная Венгрии, победив сначала в Лондоне со счетом 6 – 3, а затем в ответном матче в Будапеште аж 7 – 1. Венгров, также как и ранее австрийцев, консультировал Джимми Хоган, которого историки считают выдающимся и влиятельным футбольным специалистом, исповедавшим шотландский стиль. Более чем через два десятилетия после смерти Чепмена, методы сражения были спутаны и поменяли своих исконных владельцев, — англичан убили их же старинным оружием.

При этом надо иметь в виду, что Чепмен, Хоган и старший Майзль дружили между собой и щедро обменивались своими идеями, образуя – можно так сказать – общий банк идей, мнений и методов. За несколько месяцев до смерти Чепмена Майзль назвал его ведущим футбольным специалистом на планете, а годом ранее Чепмен, руководивший сборной Англией,  выиграл в Лондоне у прекрасной команды Майзля со счетом 4 – 3, расхвалив при этом  в своей газетной колонке достоинства ее креативного стиля игры. В этой же статье Чепмен с нескрываемым энтузиазмом предсказал, что в ближайшие два года будет организовано западно-европейское командное соревнование (он предполагал, что это соревнование будет проходить параллельно с Кубком Митропа, в котором уже принимали участие австрийские и другие центрально-европейские команды, начиная с 1927 года), в котором будут соревноваться чемпионы Англии, Шотландии, Германии, Франции, Бельгии и Испании. Чепмен всегда ратовал за проведение международных матчей и организацию европейских клубных турниров. В самом начале своей тренерской карьеры он повез «Нортхэмптон Таун» в Нюрнберг. Кроме ежегодных спаррингов с «Глазго Рейнджерс», Чепмен установил прочные связи между «Арсеналом» и парижским «Расингом». Эти команды также встречались ежегодно, как правило – в Париже, причем все деньги, собранные в результате проведения матча, шли на поддержку ветеранов войны. Товарищеские встречи между «Арсеналом» и «Расингом»  продолжались до 1962 года.

Надо отметить, что в его видах на будущее был не только футбол. В его некрологе, опубликованном в «Манчестер Гардиан», говорилось, что именно в день своей смерти он намеревался организовать матч по регби с участниками австралийской регбийной лиги, которые гостили в Англии уже несколько недель и по приглашению Чепмена, который, несмотря на занятость, воспользовался случаем познакомиться с ними, приехали на «Хайбери» посмотреть игру «Арсенала» с «Шеффилд Уэнсди» (к сожалению, игра повергла болельщиков «Арсенала» в массовое уныние, поскольку гунеры смогли добиться лишь ничьей 1 – 1). «Манчестер Гардиан» писал далее, что ни один тренер, ни один специалист не сделал того, что сделал Чепмен для развития международных футбольных связей, для того, чтобы английские команды смогли померяться силой со своими европейскими соперниками. «Когда бы европейская страна ни посылала свою команду, будь то сборная или клуб… на вокзале их непременно встречал Герберт Чепмен – встречал, приветствовал и договаривался о сотрудничестве».

Кроме всего прочего, Чепмен сделал «Хайбери» доступным для других видов спорта: например, он пригласил на «Хайбери» членов сборной Англии по крикету на профессиональный медосмотр и последующее физиотерапевтическое лечение перед их знаменитым туром по Австралии и Новой Зеландии в 1932/1933 годах (а, как известно, после турнира «Бодилайн», когда травмированные австралийцы не смогли получить экстренную помощь,  возникла острая необходимость уделять повышенное внимание медицинскому обслуживанию спортсменов до и после матчей). Причем, предметом особой гордости гунеров стал тот факт, что золотые руки Тома Уиттакера смогли всего за две недели поставить на ноги Бернарда Гадни, ведущего игрока регбийной сборной Англии, таким образом – он был полностью готов к матчу с Ирландией в Твикенхэме в 1933 году, а ведь до волшебного лечения на «Хайбери» многие полагали, что травма лодыжка вообще поставит крест на его дальнейшей спортивной карьере. Знаменитый английский теннисист Фред Перри – тот самый, который три раза подряд выиграл Уимблдон в одиночном разряде – был регулярным гостем знаменитого лазарета на «Хайбери».

Чепмен любил читать, поэтому он всегда брал с собой в поездки книги и различные учебные пособия – как молодой футболист. «В свое время я решил стать горным инженером», — как-то вспомнил Чепмен. – «Я поставил себе эту цель и много лет пытался добиться ее – в какой-то степени можно даже считать ее амбицией всей моей жизни. В любом случае, учеба, занятия, чтение – всегда были для меня радостью». Да,- безусловно знания притягивали Чепмена. «В свободное время у меня в руках всегда оказывалась та или иная книга. Книга, из которой я мог почерпнуть для себя какую-то информацию, какие-то знания.» Впрочем, к художественной литературе он относился гораздо мене серьезно – довольно причудливая цитата из Киплинга – всё, что было найдено исследователями в его заметках, имеющее отношение к литературе. Для Чепмена информация, конкретная, точная, необходимая для деятельности и жизни – превалировала в значительной степени над художественными текстами для развлечения.

Безусловно он не был обывателем и мещанином в футбольной философии. Ошибаются те, кто рисуют его человеком, заинтересованным исключительно в результате и в цене вопроса. Нет, вспомните, как оценивали выступления его команд, вспомните его собственные слова об игре австрийцев в одно касание: «… истинное наслаждение – смотреть такую игру! Такой футбол призван доставлять зрителям радость, вызывать восторг, — а разве этого мало?» На самом деле, по мнению Хогана, вся проблема заключалась в том, что последователям не удавалось копировать и имитировать «Арсенал», после того, как Чепмен внедрил и развил систему «дубль-вэ»: «Другие клубы пытались скопировать Чепмена, но у них были совсем другие исполнители на ключевых позициях, в результате чего, как мне кажется, и произошло крушение английского футбола». Вовлекаясь в силовой и жесткий футбол, англичане в итоге забыли, по словам Хогана, — что такое игра в касание, забыли тонкую технику владения мячом…»

Вилли Майзль конечно же согласился с этим. Он сожалел, что в 1925 году был принят измененный закон об оффсайде, говорящий, что нападающий не считался «вне игры», если между ним и воротами соперника находились два игрока противоположной команды (в прежней версии закона речь шла о трех игроках). Тренеры попытались уплотнить оборону, переместив центрального полузащитника, до этого игравшего во второй линии атаки, на новое место «стоппера», между крайними защитниками. Отсюда и схема «дубль-вэ»: трое защитников, две линии из двух полузащитников и трое футболистов в передней линии – двое вингеров и один центральный нападающий. Впрочем, Чепмен уже двигался в направлении этой схемы и раньше – он использовал игру в три защитника уже в «Хаддерсфилде», где в его распоряжении был великолепный Том Уилсон, например – в финале кубка Футбольной Ассоциации 1922 года. При этом он не был одинок в этом: Чарли Робертс, футболист с необычной тактической интуицией,  играл именно на такой позиции за «Манчестер Юнайтед». Так что данная тенденция имела, конечно же, объективный характер, новая схема игры появилась бы и без Чепмена, — как говорится, идеи в воздуха витали, — просто он ускорил ее появление и внедрение. И реализовал новые идеи с удивительным мастерством и эффективностью.

При этом нельзя сказать, что Чепмен был такой уж «системный» человек, приверженный схемам, особенно на зрелом этапе своей тренерской карьеры, а ведь он выиграл на «Хайбери» уже два титула чемпиона Лиги и кубок Футбольной Ассоциации, прежде чем смог убедить свой клуб согласиться с третьим защитником. Его долго уговаривал Чарли Бучан – первое приобретение Чепмена в стенах «Арсенала». Чарли постоянно настаивал на своем – на всех клубных собраниях, во всех разговорах с тренером. Градус диалогов заметно повысился после поражения от «Ньюкасла» 7 – 0 в девятом матче сезона. Бучан только что перешел из «Сандерленда», поэтому он воспринял это поражение как личное оскорбление. Чепмен не одергивал его, не ставил на место. Он еще раз выслушал аргументы Бучана: у «Ньюкасла» на поле был третий защитник, Чарли Спенсер, что и приносило северянам такой положительный эффект. Вскоре «Арсенал» стал преображаться. Но только через три года выдающийся, практически идеальный стоппер Герберта Чепмена – Херби Робертс – был введен в состав, и прошел еще один год до того момента, как новая схема заработала на поле как безупречная машина. Только тогда она стала разрушать любые атаки соперника, прорывать любую оборону неприятеля и нравиться зрителям.

Метод Чепмена состоял в следующем: отступать, создавая эшелонированный оборонительный заслон из семи футболистов, при этом соперник вполне мог владеть мячом и продвигаться вперед (до определенного предела). Чепмен справедливо полагал, что рано или поздно, кто-либо из игроков соперников оставит открытыми зоны для стремительного прорыва арсенальских вингеров – Джо Халма или Клиффа Бастина. Отсюда и прозвище «везунчики» — со стороны кажется, что только везение позволяет уйти из-под натиска. Но в своих первых двух чемпионских сезонах, «Арсенал» забил 127 и 118 мячей соответственно – что, согласитесь, чудовищно много для команды, которой приписывают аскетический и прагматический стиль игры. Кроме того, у аскетов и прагматиков на острие атаки никогда бы не появился Алекс Джеймс, даже если его функция несколько видоизменилась по сравнению с позицией в его предыдущих клубах, где вся команда, например, «Престон», играла на него, и Джеймс забивал в каждом третьем матча. Но и в «Арсенале» Джеймс стал лучшим бомбардиром.

Говорят, что Джеймс был тем, кем был бы Деннис Бергакмп, если бы судьба сотворила его маленьким шотландцем в мешковатых шортах и направила в полузащиту. Джеймс, как и Херби Робертс, как будто бы сам занял свою позицию, найдя ей место на плане Чепмена. Именно поэтому многие попытки сымитировать схему Чепмена оказались безуспешными. Командам-имитаторам недоставало мастера, владеющего искусством моментального перехода от обороны к атаке. Джеймс для «Арсенала» был как раз недостающим звеном – он был великим футболистом по любым стандартам: всегда на несколько шагов, на несколько действий опережая соперника, саму игру, с безупречным контролем мяча, обладая способностью, весьма необычной для эпохи старомодных кожаных мячей – не просто пасовать со всей силы на длинные дистанции, а подрезать мяч, рассчитывая сложную траекторию полета, если этого требует игра. Кроме того, он был великим актером – чьи остроумные неожиданные финты, резкие изменения движения, перекладывания мяча с одной ноги на другую – повергали соперника в недоумение, вызывая у аудитории бури хохота и аплодисментов.

Когда Джеймс умер от рака, Дэвис вспоминал о нем: «Все защитники «Арсенала» играли одинаково, пользуясь одним и тем же правилом на поле: получил или отобрал мяч – отдай его Джеймсу, где бы ты ни находился. Оставь мяч Наполеону в мешковатых шортах – а он уж сделает с ним то, чего от него не ждет противник. И Джеймс действительно творил чудеса на поле – и это было замечательной главой саги под названием «Арсенал»…»

————————————————————————————————————————

Кто еще не успел ответить на сюрвеи по Арсеналу и АПЛ в целом, могут это сделать тут и тут.