Лидс Сити

Футболисты-герои

Сначала Джимми Спиерс вернулся в свой родной Глазго вместе с женой и детьми. И хотя статус женатого мужчины, семьянина, означал то, что он будет освобожден от всеобщего воинского призыва (который  будет объявлен в следующем году), он записался добровольцем вместе с «Кэмерон Хайлэндерс». Его приятель Скот уже был в войсках во Франции. Уилли Энгус, когда началась война, расстался по обоюдному согласию с «Селтиком». Он нашел себе новый клуб, «Уишоу Тистл», но был мобилизован как член Территориальной армии, став, так называемым, подкреплением Китченера для фронта. В июне 1915 года он (по личной инициативе) оставил свой окоп и, несмотря на прицельный огонь противника, добрался до британского раненого офицера, лежавшего в нескольких десятках ярдов от немецкой позиции. Раненым был лейтенант Джеймс Мартин из Карлука (родного городка младшего капрала Энгуса), который, совершая отчаянную, самоубийственную вылазку к линии врага, получил порядка 40 огневых ранений. Лейтенанта отправили сначала в госпиталь в Булонь (север Франции), а через несколько недель в Лондон (без глаза и части ноги), где в Бэкингемском дворце король вручил ему крест Виктории.

Спиерс также получил медаль за храбрость. Когда он еще только записывался добровольцем, — великолепный голкипер, Дик Руз, уже участвовал в боевых действиях на живописном проливе Дарданеллы – это была злополучная Галлиполийская операция, ставившая задачу захватить Стамбул, но вместо этого, напротив – вселившая в турок уверенность. Джордж Холлей, который играл с Рузом в «Сандерленде», в июне получил от него письмо: «Если где-то и был на этой непостоянной планете дьявол, тогда это жаркое, душное, грязное, болезненное место должно быть его домом. Я видел, как резко обрывается молодость – видел неподвижно лежащие под палящим солнцем сотни искаженных тел (точнее — то, что от них осталось) еще недавно жизнерадостных, строивших планы на будущее молодых парней. Бомбардировки, артобстрелы постоянны и безжалостны, и в конце концов, ты просто привыкаешь к этому бесконечному тра-та-та… тра-та-та, что дополняется разрывами снарядов и бомб. Но при этом ночью звезды на этом огромном небосклоне такие яркие, такие красивые, что ты как будто впитываешь их, дышишь и пропитываешься атмосферой чистоты и безмятежности…»

Руз был футболистом, с которым закрутила роман знаменитая Мэри Ллойд.  Руз, впрочем, был и сам по себе достаточной знаменитостью да к тому же еще и высоким, стройным, крепким, красивым и харизматичным. «Дейли Мейл» называла его одним из наиболее востребованных лондонских холостяков. Руз родился в северном Уэльсе в семье священника. Переехав в Лондон, он играл вратарем за валлийскую команду, при этом заканчивая экстерном медицинский Королевский колледж. Он понял, что может сохранить свой любительский статус, и при этом достаточно хорошо жить — клубы оплачивали его счета, что было вполне законно (зарплата футболиста ограничивалась законом, тогда как накладные и представительские расходы клуба – нет). А из-за того, что практически вся его 12-летняя карьера прошла в Первом дивизионе – в «Стоке Сити», «Эвертоне», «Сандерленде», «Астон Вилле» и «Вулвич Арсенале» – он не слишком часто пересекался с Гербертом Чепменом. Они играли в одном дивизионе только в промежутке с 1902 по 1904 год, когда Чепмен был сначала в «Шеффилд Юнайтед», а затем в «Ноттс Каунти». Но Чепмен конечно же хорошо знал Руза – он часто был главной темой разговоров и сплетен – причем, не только связанных с футболом, ведь он был известным светским человеком в Лондоне, проживая в фешенебельном центральном квартале.

Будучи в «Стоке», Руз, как говорят, опоздал на поезд из столицы в Бирмингем на матч с «Виллой». Зная, что на подъездных путях стояли частные поезда в ожидании заказов от состоятельных клиентов, он нанял один из них и отправился в сторону Мидлендс. Руз, собственно, был единственным пассажиром в поезде, а счет – на 31 фунт – попросил выслать в бухгалтерию клуба. Он привык к тому, что клубы возмещали ему все его расходы, даже если это касалось дорогих костюмов и ботинок. В период выступлений за «Сандерленд» Руз стал объектом расследования со стороны Футбольной Ассоциации, которая получала жалобы от других клубов по поводу чрезмерно высоких выплат по накладным расходам. Руза попросили написать перечень расходных счетов, которые он переправлял в адрес своих клубов. Руз начал свой список так: «Пистолет, чтобы отвращать недоброжелателей — 4 шиллинга. Куртка и перчатки, чтобы не замерзнуть вне тренировочного и игрового процесса – 3 пенса. Пользование туалетом (дважды) – 2 пенса…» Футбольная Ассоциация в итоге не смогла найти злостного отклонения от норм и прекратила разбирательство. Впрочем, Руз не был человеком-весельчаком. Иногда он позволял себе набрасываться на судей Ассоциации с нецензурной бранью – например, после получения травмы в матче со сборной Англии (всего он 24 раза выступал за сборную Уэльса), а однажды, проиграв 1 – 0 «Сандерленду» (Руз тогда выступал за «Сток»), он бросился во время послематчевого обеда на болельщика «Сандерленда», который позволил себе неприятную колкость в его адрес, отодвинул его стул и ударил по лицу. В связи с этим Футбольная Ассоциация дисквалифицировала его на две недели.

Специалисты, наблюдавшие стиль его игры в воротах, отзывались о нем как о «гении». Он был смелым, даже дерзким, и в то время, когда считалось, что голкиперы должны участвовать повсеместно в жестких стыках, любил наносить упреждающий удар. Так, в своем дебютном международном матче он пробежал более 50 ярдов, чтобы столкнуться плечом к плечу с ирландским вингером (причем, само столкновение произошло уже за линией поля), от чего бедолага даже потерял сознание. Руз также активно практиковал всевозможные вратарские хитрости – например, когда однажды ему в матче с «Манчестер Сити» пробивали пенальти, он вилял коленами в каком-то замысловатом танце, стараясь таким образом сбить пробивающего с толку. Это был первый описанный случай вратарского трюка, который в 1984 году (в серии пенальти финала Кубка европейских чемпионов вратарь «Ливерпуля» Брюс Гроббелар активно кривлялся перед ударом, жевал сетку ворот, имитируя поедание спагетти, совершал волнообразные движения ногами – в итоге двое футболистов «Ромы» промахнулись) назовут «ноги-спагетти». Вратарь «Ливерпуля», Джерси Дудек, повторит этот трюк в 2005 году.  Взяв пенальти, Руз, ликуя, поднял руки и стал жестикулировать в сторону болельщиков «Сити», которые, конечно же, ругали его на чем свет стоит. Руз был весьма подкован в тактическом отношении, особенно это касалось дальних выходов из ворот, — в этом случае он старался воспользоваться действовавшим на тот момент правилом, дававшим возможность голкиперу играть в любой точки своей половины поля руками (по правилам, главное для вратаря было – не нести мяч, а отбивать его). И уж конечно — порой он увлекался, ведь совсем нетрудно в этих условиях было переборщить с эффектными выходами, и среди тех, кто воспользовался оставленными без присмотра воротами, в которые хорошо ложились дальние прицельные удары – был Наджер Нидхэм. Но в подавляющем большинстве случаев Рузу удавалось практически всё. Иногда он замещал своими действиями свободного защитника («либеро»), начиная атаки длинными баскетбольными передачами. С другой стороны, он – в стиле современного опорника – использовал свое территориальное преимущество для разрушения атак и продвижения соперника на ранних стадиях. Во многих случаях это был своеобразный театр одного актера. Игра Руза нравилась зрителям, но не нравилась клубам-конкурентам, которые неоднократно обращались с жалобами в Футбольную Ассоциацию, и в конце концов в 1912 году был принят закон, запрещающий голкиперу играть руками вне зоны штрафной площадки.

В том же году (что, наверное, символично) Руз повесил на гвоздь свои характерные белые перчатки и начал выступать в модных лондонских заведениях с послеобеденными монологами (нечто вроде «обеда со звездой»), причем тариф своего выступления он установил весьма впечатляющий: 50 фунтов! Также он вернулся к занятиям медициной. Когда началась война, Руз вступил в Королевский военно-медицинский корпус. Его послали лечить раненых в госпиталь близ Руана, потом он вернулся в Англию, а затем весной 1915 года отправился по морю в Галлиполи (Турция). После Галлиполи в следующем году Руз примет участие в битве на Сомме, где вполне возможно он повторял перед геройской гибелью слова из своего недавнего письма: «Если где-то и был на этой непостоянной планете дьявол…». 

А в Англии тоже нашлись дела для тех, кто был готов помочь своей стране в эти тяжелые годы. Герберт Чепмен вместе с несколькими игроками «Лидса» вступили в, своего рода, «гражданскую армию» — точные характеристики которой сейчас доподлинно неизвестны. Они должны были подтвердить (наряду с председателем совета директоров Коннором) готовность в любой момент вступить в ряды действующей армии по схеме, контролируемой лордом Дерби от имени и по поручению правительства, которое всячески старалась избежать всеобщего воинского призыва (в январе 1916 года все-таки был объявлен всеобщий призыв, которому подлежали холостые мужчины, а с мая вообще все мужчины от 18 до 41 года). Чепмену поначалу выпало оказывать помощь в тренировках солдат прямо на «Элланд Роуд». Он наверняка слышал от членов своей семьи, что в Киветон Парке огромное число добровольцев ушло на фронт, и все жители города, выстроившись вдоль главной улицы, по которому шли будущие солдаты, устроили им овацию. В городке теперь появился кинотеатр – возможно, там крутили «Бродягу» Чарли Чаплина. К появлению кинотеатра несомненно приложил свою руку Джон Чепмен, занимавшийся делами микрорайона. К концу войны Джон взвалил на себя еще одно дело – создание мемориала погибшим молодым парням. Но война пока что еще продолжалась. Летом 1915 года, когда Герберту Чепмену было уже 37 лет, а его жена была беременна третьим ребенком, ему наконец-то пришел вызов в военный комитет, где его послали на гражданскую службу.

Но до этого нужно было решить и футбольные дела: шоу, каким бы усеченным оно ни было, все-таки продолжалось. Вместо чемпионата Футбольной Лиги проходили турниры в региональных дивизионах: в Мидленде, куда и направился «Лидс», Ланкашире и лондонском регионе. Футболисты, которые не записались добровольцами, продолжили выступать на поле, получая символическую зарплату, к ним присоединялись игроки, которые работали невдалеке либо временно останавливались в данном месте – они выходили на поле без зарплаты, клубы оплачивали лишь их транспортные или иные расходы.  Фэнни Уолден, работавший на инженерную компанию в Лидсе, снова стал членом команды Чепмена, несмотря на гнев и раздражение «Тоттенхэма», которые так много заплатили за его услуги.

Более важные события происходили по ту сторону Ла-Манша. В битве при Лузе, длившейся с позднего сентября по середину октября, британцы впервые применили ядовитый газ. Германия уже применила в апреле хлорин в битве при Ипре на французах, которые сначала подумали, что желто-зеленое облако, двигавшееся на них – это какой-то посторонний дым. Дым был сладким и едким. Потом наступает резкая боль в горле и груди, а дальше – парализуются все средства дыхания, за чем во многих случаях следует медленная смерть. А теперь уже Британия была готова отправить 150 тонн хлорина в сторону немецких войск. Пока командование ожидало оптимального направления и силы ветра, парни из Королевской ирландской стрелковой части решили провести шесть мячей (которые были у них в личном пользовании) по нейтральной территории (между линиями фронтов) по следам смертоносного облака и «забить гол» в немецкие траншеи. Когда офицеры узнали об этом, они расстреляли мячи. Правда, нашли у солдат они только пять мячей, поскольку сержант Фрэнк Эдвардс, капитан футбольной команды полка, сдул свой мяч и спрятал его. Наконец, газ направили на немецкие позиции, но неожиданно ветер резко изменил свое направление, и часть зараженного облака двинулась назад – к британским окопам, заставляя солдат в спешке надевать противогазы. А Фрэнк Эдвардс теперь пыхтел, надувая свой мяч. В конце концов ему это удалось – он выскочил с мячом и вел его в сторону немецких траншей, пока не получил пулю в бедро, при этом мяч — прокололся в заградительной немецкой колючей проволоке.

В большинстве полков были свои команды, и футбольные турниры помогали солдатам расслабиться и отвлечься. То же самое касалось и интернированных в Германии. В Италии, где Уилли Гарбутт вывел «Геную» в чемпионы, было всё по-другому. Италия отказалась от союзничества с Германией и разделяла теперь судьбу Британии – впрочем, Фреда Пентлэнда, Стива Блумера и их приятелей-эмигрантов не пускали в Рулебен, где в мае 1915 года «сборная» Англии сразилась со «сборной» остального мира, в которой выделялись шотландцы, как, например – Джон Кэмерон. В лагере также проводился чемпионат местной лиги, и кстати – недостатка в звездах, с которыми можно было бы склеить состав, здесь не было. Например, там был Фред Спиксли, который вовремя чепменской молодости блестяще выступал за «Уэнсдей».  Перед тем, как переехать в Германию, чтобы работать сначала с «Мюнхеном-1860», а затем – с «Нюрнбергом», Спиксли тренировал шведский «АИК» и вывел его в чемпионы Швеции. Через несколько месяцев он сбежал из лагеря, отплыл из Англии в Соединенные Штаты, где и проработал до конца войны на фабрике, производящей военное снаряжение.

Хоган был арестован в Вене. Перед самой отправкой в лагерь для интернированных за него заступился, выступив в качестве гаранта, состоятельный австриец. Хоган тренировал теннисистов, ухаживал за садом, выполнял другие, самые разные, порой – причудливые работы. Затем его пригласили в Будапешт тренировать команду «МТК» при условии, что он будет регулярно сообщать полиции о своих действиях и перемещениях. Хоган со своей командой выиграл чемпионат Венгрии и не возвращался в Британию до окончания войны.

Сезон 1915-16 начался радостно в семье Чепменов: на свет появилась Молли, их третий ребенок. Но для «Лидс Сити» это был крайне нестабильный период взлетов и падений. Клуб финишировал десятым из 14-ти в Дивизионе Мидленд, а весной, когда бывшего капитана одной из команд Чепмена, Линтотта, перевозили через Средиземное море, выиграл турнир среди шести йоркширских команд. Линтотт и его войсковое соединение изначально должны были прибыть в Египет для защиты Суэцкого канала, отправившись в плавание через несколько недель после того, как в Англии разгорелась дискуссия районного масштаба по поводу Билли Маклеода, который перешел из «Лидса» в «Брэдфорд Парк Авеню», заставив болельщиков «Лидса» пожаловаться на невыполнение им сроков договора с бывшей командой (в «Лидсе» Маклеод играл всего два года). К тому времени, когда Линтотт и его товарищи по оружию возвращались обратно в Европу, атмосфера вокруг «Элланд Роуд» была вновь взбудоражена очередными выдающимися гостями: в «Лидс» из «Астон Виллы» перебрался Клем Стефенсон, выдающийся форвард-инсайд, который проведет почти сотню матчей в военное время за свой новый клуб, а потом станет ключевой фигурой в восхождении Чепмена с «Хаддерсфилдом».  В этом смысле последний сезон Герберта Чепмена в «Лидсе» можно рассматривать ценным и существенным, несмотря даже на то, что это было тяжелое и кровавое время для страны и мира. Набор добровольцев в британскую армию сильно уменьшился, тогда как потери, напротив – возросли. Правительство Британии признало, что не способно больше сопротивляться всеобщему воинскому призыву.

Впрочем, Дик Руз не нуждался ни в каком письменном призыве или радиообращении. К этому времени он в частном порядке уже вступил в корпус Королевских Стрелков, и его сразу же послали в окопы на передовую. Точно также на передовой оказался и Спиерс. Еще два футболиста, подписанных Чепменом – Талл и Линтотт – также пребывали в полной боевой готовности к битве на Сомме. Там же был и Белл из «Бредфорд Парк Авеню», а также практически весь состав «Клэптон Ориента» и «Харт оф Мидлотиан». Как только тот или иной полк прибывал на свою фронтовую позицию, он выставлял футбольную команду для участия в кубковом турнире. Часто матчи проходили под грохот отдаленной канонады. Иногда и не такой уж отдаленной: Чарли Бучан, тренировавший команду гренадерской гвардии, вспоминает в своих мемуарах, как однажды им пришлось сменить поле для продолжения матча, так как буквально рядом с первоначально выбранной площадкой разорвался снаряд. Майор Фрэнк Бакли, центральный полузащитник сборной Англии, отвечал за команду Футбольного батальона, которая в финале разгромила команду полевой артиллерии 11 – 0.

1 июля, в первый же день битвы на Сомме, был убит Линтотт. Согласно боевому рапорту, он повел своих людей в атаку на укрепленную высоту, был тяжело ранен прицельным огнем противника, но устоял на ногах, выхватил револьвер и продолжал призывать солдат с новой силой идти на приступ.  Еще один снаряд разорвался в непосредственной близости от него – и все равно он отдавал приказы солдатам, идущим в наступление, правда, уже не двигаясь с места, и только третий снаряд отбросил его на землю. Тело его так и не нашли… Также в первый день кровавой битвы погибли трое футболистов «Хартса» — Гарри Уотти, Дункан Карри и Эрни Эллис. Через четыре дня Дональд Белл спас множество британских солдат, атаковав под непрекращающимся огнем артиллерийскую позицию врага. За это он получил крест ордена Виктории. Впрочем, и он погибнет через год, повторяя свой отчаянный мужественный подвиг. На Сомме погиб и Уилли Джонас из «Клэптон Ориента», когда его взвод подняли из окопов в атаку. Его последними словами (письмо его домашним отправит по почте его одноклубник и друг детства Ричард Макфэдден) были: «Прощай, Мак. Удачи тебе. Передай моей Мэри Джейн, что я ее любил, и всем моим парням из «Ориента» — низкий поклон…». Сам Макфэдден дожил лишь до октября, когда рядом с ним разорвался немецкий снаряд. Другой игрок «Ориента», Джордж Скотт, был смертельно ранен и взят в плен. В августе Руз был награжден медалью «За отвагу», а в октябре погиб.  Даже Талл, который восстановился после контузии в битве на Сомме, прошел шесть генеральных сражений, но погиб в седьмом. А Бернард Ванн погиб совсем уж нелепо и трагично – пройдя всю войну, в последний момент…