Русский писатель и поэт Даниил Хармс при жизни (1905-42) практически не печатался. Чудом сохранившийся его архив стал достоянием общественности только в 1980х годах.

Но в народную память он вошел главным образом как создатель жанра анекдотов про писателей.

В моем понимании, это совсем не анекдоты, а совершенно другой жанр. Для тех, кто вдруг с ним не знаком, приведу несколько наиболее популярных:

 Гоголь переоделся Пушкиным, пришел к Пушкину и позвонил. Пушкин открыл ему и кричит: «Смотри, Арина Родионовна, я пришел!».

Лермонтов хотел у Пушкина жену увести. На Кавказ. Все смотрел на нее из-за колонн, смотрел… Вдруг устыдился своих желаний. «Пушкин, — думает, — зеркало русской революции, а я? свинья». Пошел, встал перед ним на колени и говорит: «Пушкин, где твой кинжал? Вот грудь моя». Пушкин очень смеялся.

Однажды Пушкин стрелялся с Гоголем. Пушкин говорит:
— Стреляй первым ты.
— Как я? Нет, ты.
— Ах, я! Нет, ты!
Так и не стали стреляться.

Лев Толстой очень любил детей. Однажды он шел по Тверскому бульвару и увидел впереди Пушкина. «Конечно, это уже не ребенок, это уже подросток, — подумал Лев Толстой, — все равно, дай догоню и поглажу по головке». И побежал догонять Пушкина. Пушкин же, не зная толстовских намерений, бросился наутек. Пробегая мимо городового, сей страж порядка был возмущен неприличной быстротою бега в людном месте и бегом устремился вслед с целью остановить. Западная пресса потом писала, что в России литераторы подвергаются преследованиям со стороны властей.

Однажды Пушкин решил испугать Тургенева и спрятался на Тверском бульваре под лавкой. А Гоголь тоже решил в этот день испугать Тургенева, переоделся Пушкиным и спрятался под другой лавкой. Тут Тургенев идет. Как они оба выскочат!..

Лев Толстой очень любил детей. Однажды он играл с ними весь день и проголодался. «Сонечка, — говорит, — а, ангелочек, сделай мне тюрьку». Она возражает: «Левушка, ты же видишь, я «Войну и мир» переписываю». «А-а-а, — возопил он, — так я и знал, что тебе мой литературный фимиам дороже моего «Я». И костыль задрожал в его судорожной руке.

Однажды Пушкин написал письмо Рабиндранату Тагору. «Дорогой далекий друг, — писал он, — я Вас не знаю, и Вы меня не знаете. Очень хотелось бы познакомиться. Всего хорошего. Саша». Когда письмо принесли, Тагор предавался самосозерцанию. Так погрузился, хоть режь его. Жена толкала, толкала, письмо подсовывала — не видит. Он, правда, по-русски читать не умел. Так и не познакомились.

Что интересно – большинство этих миниатюр создано уже не Хармсом, а в редакции журнала «Пионер» в начале 1970х в порядке подражания. Тогда же эти миниатюры получили название, которое совершенно не прижилось:  «Веселые ребята».

Я не так давно перечитывал и Хармса, и эти миниатюры и решил дать им название «хармсианки».

Ну а после этого у меня сами собой стали появляться футбольные хармсианки.

Первую их часть предлагаю вашему вниманию в следующем посте.