АРСЕНАЛ И СТАРЫЕ ЛИЦА.
Прогулка по мемориальной аллее в Хайбери всегда наводит на ностальгические воспоминания. Однако, здесь нет грусти: это счастливые воспоминания. У нас были великие игроки, и хотя многие говорят: «Просто наденьте на игрока футболку «Арсенала», и место в сборной ему гарантировано», я думаю, что все классные футболисты с Хайбери, получившие трофеи, действительно заслуживали этого.
И когда я выступал за клуб, у нас было несколько великих футболистов. Действительно — в то или иное время мы вполне могли своими силами укомплектовать национальную сборную. Как насчет такой сборной Англии? – Мосс, Мэйл, Хэпгуд, Крэйстон, Робертс, Коппинг, Халм, Джек, Дрэйк, Бастин и Денис Комптон. Потом, имейте в виду, что есть еще Лес Комптон, Рэй Боуден, Альф Бэйкер, Джордж Маркс, Джек Батлер, Лори Скотт, Бернард Джой и Альф Кирчен.
Ну и конечно не забудьте Алекса Джеймса, У. Харпера и молодого Гордона Бреммера из Шотладнии, Горака Камнера, Боба Джона, Брина Джонса, Чарли Джонса, Лес Джонса и Дана Льюиса из Уэльса, а также Кеннеди и Макки из Ирландии – среди прочих…
Да, Хайбери было отличным местом – инкубатором для выращивания игроков сборных. Конечно, некоторые уже имели за плечами соответствующий опыт и были обладателями трофеев, но многие именно здесь в результате тренировочного процесса и практики выступления за «Арсенал» достигли такого уровня, что селекционеры сборных просто не могли отказаться от их услуг!
Как сказал центральный защитник «Дерби Каунти», Джек Баркер, Эрику Бруку перед матчем с Италией: «Конечно надо снять шляпу перед этими игроками «Арсенала». Если один из нас не сможет сыграть в матче, кто-нибудь из футболистов «Арсенала» тут же выйдет на замену!» В том матче было семь игроков «Арсенала» — Бастин, Боуден, Коппинг, Дрэйк, Мэйл, Мосс и я.
А в матче 5 февраля 1936 года в Вулверхэмптоне шесть игроков «Арсенала» входили в состав сборной Англии в матче со сборной Уэльса… Мэйл, Крэйстон, Боуден, Дрэйк, Бастин и я. Кстати, та игра, думаю, навсегда останется в памяти Тэда Дрейка.
В первые пятнадцать минут он поранил свой глаз, ушел с поля и вернулся после того, как ему была оказана соответствующая медицинская помощь. Затем он получил серьезное сотрясение после одного из самых тяжелых падений, которые я когда-либо видел за свою футбольную карьеру. Тем не менее, он продолжал играть. В конце концов, Тэд получил травму левого колена после жесткого подката в исполнении Хэнфорда.
На этом выступление Тэда было уже закончено, так как не то, чтобы играть, а просто двигаться самостоятельно, он уже не мог. Вечером его перевезли в госпиталь, его осмотрели под анестезией и сделали операцию, в связи с повреждением суставного хряща. Также у него было сотрясение мозга, так что он на несколько недель он выбыл из футбольной жизни, и вернулся в строй как раз накануне Финала, чтобы выиграть Кубок в матче с «Шеффилд Юнайтед», забив единственный гол в этой встрече.
Тэд – удивительно великодушный футболист, который за свою карьеру получал огромное количество ударов и повреждений, но при этом он всегда выходил на поле, улыбаясь. Его прекрасное остроумие скрашивало наши многочисленные поездки на поездах, также как и послематчевые дискуссии, когда часто нам было необходимо, чтобы кто-нибудь приободрил нас. Он не раз говорил мне, что его любимая игра – это крикет, и я вполне мог этому поверить. Тэд готов в любое время дня и ночи обсуждать крикет и игроков в этом виде спорта. И у него всегда есть в запасе несколько забавных историй из этой области, которые, несмотря на то, что были рассказаны им не единожды, всегда выглядели свежими.
Вот одна из таких забавных историй. Возможно вы знаете, что Тэд не из Лондона, а из Хэмпшира. Насколько он помнит, его первая игра в чемпионате по крикету была против «Ноттс». У Тэда был девятый номер, и он вышел на поле как раз тогда, когда одну из своих самых ярких игр провел Ларвуд, забивший три мяча.
Тэд прекрасно отбил свой первый мяч, который между тем, стремительно просвистев, угодил прямо в руки киперу. Аналогичный удар при следующей подаче, и мяч, коснувшись края его биты, полетел к третьему номеру. Тэд рванулся через поле, но игрок с битой, отбивающий мяч, сказал «Нет!» и отослал его обратно, чтобы встретить последний удар Ларвуда. Тэд взял этот удар, и теперь уже другой отбивающий побежал через поле, но на подаче с другой стороны поля был уже Вок…
Тэд выпрямился и, осматривая крикетное поле, спросил у Бена Лилли, охранявшего ворота, как подает Вок… «слишком хорошо для тебя» — последовал ответ. Так оно и было. Это был не день Тэда Дрэйка.
Джо Халм достиг пика своей карьеры во время выступления за «Арсенал». И он талантливо участвовал в реализации плана «Арсенала» с неожиданными скоростными рывками вдоль правой бровки. Джо напоминал борзую, подстерегающую в ловушке зайца, особенно, когда Алекс отыгрывал мяч вне пределов штрафной. Удар в одно касание, прокидывающий мяч по правому флангу, обманное движение, ставящее в тупик крайнего защитника, и Джо врывается в штрафную на такой скорости, что у центральной оборонной линии противника начинает учащенно стучать сердце. Думаю, он мог дать фору даже Стэнли Мэтьюзу.
Алекс, конечно же, был выдающимся «снабженцем», отдающим передачи, и прежде всего Клиффу Бастину на левом крыле атаки. Клифф был игрок другого плана, нежели Халм. Тихий и неэмоциональный, весь в себе — возможно причиной тому были проблемы со слухом. Как бы там ни было, Бастин – один из самых великих игроков, которых я встречал. Великих и хладнокровных. Ничто не раздражало его, ничто не выводило из себя.
Пример подобного хладнокровия – в игре на раннем этапе его карьеры в полуфинале в Лидсе в 1930 году против «Халл Сити». Мы проигрывали два мяча, а до конца матча (и, соответственно – Кубковых игр) оставалось всего двадцать минут. «Халл» забил дважды, в то время, как мы разбирались с офсайдами, определяемыми Биллом Маккракеном, причем разобраться было практически невозможно. Как только Ламберт или Халм устремлялись за мячом, тут же раздавался пронзительный свисток рефери, показывающего положение вне игры.
Конечно, «Халлу» повезло с их голами, хотя, если брать игру в целом, то можно сказать, что они их заслуживали. На шестнадцатой минуте Дэн Льюис выбрасывал мяч из нашей штрафной, но мяч попал к левому крайнему «Халла», игроку сборной, Хоуисону, который, не долго думая, тут же отбил его в обратном направлении. Льюис вроде бы поймал высоко летящий мяч, но каким-то чудом мяч выскользнул из его рук и проскочил под перекладину. Второй гол в наши ворота был забит не менее курьезно: я отбивал сильный удар Дункана, мяч срезался с моей ноги и влетел в сетку…
Так что, мы проигрывали 2-0, и три четверти матча были уже позади. Болельщики «Халла» уже исполняли заупокойную в наш адрес, шумели, как только могли, и даже использовали пиротехнику – что в совокупности создавало значительный грохот. Затем Дэйви Джек забил потрясающий гол – какой только он один умел забивать. Но даже тогда нам казалось, что вряд ли мы сможем сравнять счет. И наконец Клифф прорвался сквозь плотную оборону «Халла» и забил просто-таки волшебный гол. Мы чуть ли не травмировали его под натиском наших поздравлений, и даже болельщики «Халла» поаплодировали ему. А он при этом оставался абсолютно спокойным и невозмутимым.
Еще один гол, забитый им за «Арсенал» оказался просто бесценным, так как именно он вывел нас в Финал Кубка 1932 года. В полуфинале мы встречались с «Манчестер Сити». До конца игры оставалось только две минуты. Мы все были смертельно уставшими и опасались, что матч перейдет в добавленное время. Клифф получил мяч в центре поля и направился к воротам «Сити». Через сорок ярдов он отдал пас Джеку Ламберту, который по бровке понесся с мячом вперед. За несколько ярдов до вратарской площадки он отпасовал обратно, и Клифф, прекрасно выбрав позицию, перебросил мяч через Лэнгфорда, и мы, выиграв этот матч без добавленного времени, вышли в финал.
Удивительная личность, этот парень, в одиннадцать лет он уже забивал голы за Школьную Лигу города Эксетера под руководством молодого тренера Стэнли Руса из Педагогического Колледжа, расположенного неподалеку. В семнадцать он стал профессиональным футболистом, а к 21 году он уже выиграл все возможные в большом футболе трофеи. Секрет его успеха? Не знаю, но зато я знаю, почему он и Алекс Джеймс были такими великими партнерами. Алекс обычно говорил: «Держись вдоль бровки, и я отдам тебе пас» — и Клифф находился именно там, где Алексу было легко его найти. Посмотрите на финальный матч 1930 года, когда Алекс быстро пробил штрафной. Короткий пас Бастину, ждущему на своем условленном месте, обратный пас… и мы забиваем гол.
Хорошо помню одну историю, связанную с Клиффом. В 1933 году нас пригласили в сборную Англии для итальянского турне. Это был мой первый вызов в сборную, а у Клиффа – второй. Конечно, имя Бастина было известно повсюду – ведь в прошлом сезоне он установил рекорд результативности Лиги, забив 33 гола, будучи при этом крайним нападающим. Даже в Италии он уже был популярен – за ним всюду шли болельщики и журналисты. Однажды во время турне мы с ним вышли погулять из гостиницы – за ним тут же выстроилась толпа итальянцев, постоянно спрашивающих – сколько он собирается забить в завтрашнем матче. Устав от них, я посоветовал Клиффу сказать «восемь», что он и сделал. Услышав четкий ответ, удовлетворенные итальянцы отстали, и мы спокойно пошли дальше – уже без сопровождения. На следующее утро я к своему ужасу обнаружил, что несколько итальянских газет вышли с заглавной статьей «Бастин забьет сегодня восемь мячей!». Те, кого мы приняли за обычных болельщиков, оказались журналистами. Как бы там ни было, Клифф забил гол, благодаря которому мы сыграли вничью, и один из журналистов галантно написал, что этот мяч стоил восьми обещанных!
Мы с Клиффом оказались вовлечены в еще один, своего рода, тест. Мы оба отдыхали в летнем лагере Батлина в Клэктоне, где нас неожиданно попросили помочь чемпиону по боксу Лену Харви в определении победительницы конкурсе местных купающихся красавиц. Взяв измерительные ленты, мы с изрядным энтузиазмом принялись за дело, и хотя не все участницы выглядели роскошно, все-таки мы сумели – вполне корректно — выявить лучшую купальщицу.
Дэвид Джек олицетворял собой неповторимый тип футболиста. Высокий, безупречно одетый, он скорее был похож на банковского менеджера, чем на профессионального футболиста. Если бы у меня спросили – кто был лучшим футболистом – из тех, кого я видел – я бы не задумываясь проголосовал за Дэвида. С моей точки зрения, он был также хорош, как и его учитель, и даже превзошел его.
Перейдя на Хайбери из «Болтона», Дэвид принес с собой свои собственные идеи относительно тренировочного процесса. Появившись пару раз на тренировках, он куда-то запропал, и Том, обеспокоившись своим новым питомцем, направился к месту проживания Дэвида. Миссис Джек открыла дверь, и сказала, что Дэвид отдыхает в дальней комнате. Так оно и было: положив ноги на каминную доску, Дэвид беззаботно курил, как паровоз.
На вопрос Тома о самочувствии Дэвид ответил: «О! Я в порядке, но по четвергам в «Болтоне» у нас всегда были выходные!». Том был человеком мягким, так что дело утряслось мирным путем, и вскоре Дэвид забыл про свободные четверги, а Том включил его в схему игры «Арсенала». Нет, Дэвид не был бунтарем, не был самовлюбленным Нарциссом. Он был нормальным, забавным, отличным парнем.
Дэвид был заядлым курильщиком, кроме того он безумно любил шоколад – что напомнило мне время, которое мы провели в тренировочной поездке в Брайтон. Однажды около часа ночи меня разбудило резкое периодическое покашливание и вскоре я обнаружил, что это Дэвид набирает на машинке еженедельную статью для лондонского «Ивнинг Стандарт», попыхивая при этом сигаретой и отламывая кусочки симпатично выглядевшего шоколада!
Бывшая звезда «Болтона», Дэвид вошел во все книги рекордов, как футболист, забивший первый гол на «Уэмбли», а его гол – забитый по удивительной мистической траектории — принес его команде победу над «Манчестер Сити» в 1926 году. Уникальность Дэвида еще и в том, что он абсолютно двуногий футболист, легко и умело управляющий и бьющий по мячу с обеих ног, что, кстати, создает изрядные трудности защитникам соперника, которые, идя «на подкат», не знают заранее – с какой стороны от Дэвида будет находиться мяч в следующую секунду.
Дэвид был разносторонним человеком. За ним так и остался рекорд по набиванию теннисного мяча головой. Завершив карьеру футболиста, он стал тренером «Саутенда». Когда «Саутенд» (естественно, речь идет о клубе, а не о городе) переехал в Челмсфорд, Дэвид вернулся к своей прежней, банковской, профессии.
Кстати, он несколько раз выступал в военное время за команду «Банка Барклай» и в игре против объединенной команды английских госпиталей в первом тайме играл правого защитника, перейдя на свою излюбленную позицию правого инсайда во втором. В том матче он забил пять мячей – верный признак того, что талант старого Джека остался при нем. После непродолжительной работы менеджером на активно развивающихся забегах борзых в Сандерленде, Дэвид подписал контракт на работу тренером в «Миддлсбро».
Теперь о Брин Джонсе. Я ничего не имею личного против Брина, но я всегда говорил, что не следовало «Арсеналу» платить 14,000 фунтов за его трансфер (мировой рекорд трансферой платы по тем временам – прим.ред.).
Это было несправедливо в отношении самого Джонса и всех остальных игроков команды. Маленький уэльсец из Мертир Тидфил пришел к нам, как будто с камнем утопленника на шее. Он был замечательным игроком, но я убежден, что на него слишком сильно давила ответственность — оправдывать то, что он оказался самым дорогим футболистом своего времени, и он никогда не сыграл за «Арсенал» как игрок, стоящий 14,000 фунтов. Брин – небольшой тихий парень с кудрявыми волосами, обладающий хорошим ударом с обеих ног, но в корне отличающийся в игровом плане от такого волшебного игрока, как Алекс. Нам пришлось в значительной степени менять весь наш стиль и схему игры, когда на поле вместо ушедшего Алекса был выпущен Брин.
Еще один уэльсец, мой старый приятель, Боб Джон – был лучшим центральным полузащитником, под которым мне доводилось играть. Я действительно испытывал досаду, когда нас с ним разделяла гражданская принадлежность в матчах Англии и Уэльса. Боб был немного суеверным человеком, причем одно его суеверие никто не мог изгнать или излечить, и это сделало его несчастным, когда ему предложили стать капитаном «Арсенала» и сборной Уэльса. Дело в том, что он всегда предпочитал выходить на поле последним. Кстати, подобное суеверие разделяли и другие знаменитые игроки, и среди них, полагаю — Вик Вудли.
Боб показал себя великим футболистом везде, где бы он ни играл. Он был исключительно командный игрок. Помните, как в ноябре 1932 года мы играли с «Ньюкаслом» в финале Кубка? Выход из строя Алекса Джеймса означал то, что команде необходима срочная перестановка. Джордж Мэйл ушел на место левого полузащитника – это был его первый кубковый матч. Боб – играл левым крайним нападающим с Клиффом в качестве партнера-снабженца. И сам Боб забил в этом матче столь ценный гол – наш первый гол на «Уэмбли»! – впрочем, этого оказалось недостаточно для победы. Как известно, Аллен забил свой знаменитый сомнительный гол, сравняв счет, и он же принес победу «Ньюкаслу».
Чарли Бучан был самым мозговитым футболистом, из всех, кто когда-либо принимал участие в этой игре. Именно ему принадлежит план «обороны с последующим стремительным переходом в наступление» (схема «дубль-вэ» – прим.переводчика), который всегда ассоциируют с именем Герберта Чепмена. Вот как это произошло.
В начале сезона 1925/1926 годов «Арсенал» попал в полосу невезения и проиграл пять из семи первых матчей, а последнюю – вообще со счетом 0-7 «Ньюкаслу». В следующий понедельник должна была состояться очередная календарная встреча, на этот раз с «Вест Хэмом» на «Аптон Парке». На собрании команды в утро перед матчем Чарли заявил, что «Арсеналу» больше отступать некуда и продолжать в том же духе уже невозможно. Необходимо изменить тактику игры. Чепмен спросил – есть ли у него какие-нибудь предложения, и Чарли сказал, что необходим опорный полузащитник или «третий центральный защитник» (ну, или просто опорник, как называют его теперь).
Чепмен согласился с тем, что это возможно, но его быстросхватывающий мозг сразу же увидел, что в этой схеме чего-то не хватает, а именно то, что переводя атакующего центрального полузащитника, по сути, в оборону, команда теряет атакующий потенциал. Тогда Чарли предложил «странствующего» форварда-инсайда. Чепмен моментально визуализировал получающуюся расстановку и возможности, которая она может привнести, и после бурной и длительной дискуссии о путях и методах, она была утверждена и претворена в жизнь в этот же день с Энди Нейлом (также известному по «Брайтону» и «Килмарноку») в качестве мигрирующего левого инсайда. Батлер же играл центрального полузащитника, и «Арсенал» выиграл 4-0!
Схема постоянно модернизировалась и улучшалась по ходу сезона. Джимми Рамсей взялся за дело, а потом, когда он был тяжело травмирован, на поле заступил Билли Блит, сформировав великолепный фланг вместе с Хоаром. «Арсенал» закончил тот сезон вторым и проиграл в Кубке только в шестом раунде в Суонси – кстати, то был единственный случай, когда команда из Уэльса добралась до полуфинала. В следующем году (мой первый сезон) мы вышли в Финал, проиграв 0-1 «Кардиффу» (единственный случай (1927 год), когда неанглийский клуб выиграл Кубок – прим.переводчика).
Именно тогда и родилась знаменитая схема-расстановка «Арсенала», умело и талантливо претворенная в жизнь Херби Робертсом, Бобом Джоном и Алексом Джеймсом.
Бучан, человек титанической силы, гвардеец в прошлой войне и сержант-майор лондонского ополчения во второй мировой, который по окончании футбольной карьеры работал футбольным критиком в «Ньюз Кроникл», стал участником одной из самых интересных трансферных сделок всех времен и народов. Когда он переходил из «Сандерленда» на Хайбери, сумма трансферной сделки равнялась 2,000 фунтам с условием, что «Сандерленду» будет заплачено по 100 фунтов за каждый забитый Бучаном гол в первом сезоне выступления за «Арсенал». Чарли забил девятнадцать в Лиге и еще три в Кубке, и таким образом «Арсенал» выложил за него 4,200 футов.
Вот и все мои товарищи предстали перед вами в моем изложении. Джек Ламберт, представляющий собой обычный тип центрального нападающего, достиг своих высот, прикоснувшись к магической игре «Арсенала». Ламберт, в ранние дни своей карьеры, пытаясь стать великим центрфорвардом, поссорился с частью болельщиков на Хайбери, которые при каждом его выходе на поле разъясняли, что всё, что он ни делает, неправильно. Чепмен был настолько возмущен этим, что выступил со специальной статьей в газете (абсолютно несвойственный уровень публичности для него!), защищая своего игрока. Позднее, игра и отношения с болельщиками у Ламберта устаканились, и конечно же он хорошо отыграл два кубковых финала. Старый бедолага Джек, «Честный» Джек, — так Чепмен называл его. Он проделал огромную работу для «Арсенала», взяв на себя ответственность за наш детский сад в Маргейте, но через несколько месяце после начала войны погиб в дорожно-транспортном происшествии.
Франк Мосс был одним из лучших голкиперов, которых я когда-либо видел на поле, но порою казалось, что он как будто заколдован. Великий, отважный вратарь. Билли Блит – такой же хороший игрок в гольф, как и в футбол. Том Паркер, мой коллега по суровой борьбе в оборонительной линии, замечательный защитник, один из самых твердых и последовательных из тех, с кем мне доводилось пересекаться, на него всегда, в каждой игре, можно было положиться, человек, который спас жизнь моему ребенку.
Херби Робертс – один из самых благородных, футболист-джентльмен. Мы с Херби были современниками в самом непосредственном смысле. Я получил свое место в составе, буквально перед Робертсом – стройным, мускулистым парнем из Освестри, прирожденным футболистом, правым полузащитником, наиболее упоминаемом в футбольном мире в свое время. Только, когда Херби занял место Джека Батлера в центре поля, новая расстановка Чапмэна, включающая опорника, начала осуществляться. Херби идеально подходил под его схему… Херби всегда отстаивал мнение, что схема не губит футболиста, а наоборот – сохраняет.
Нам всем очень нравился этот глубоко мыслящий и тихо говорящий рыжий парень, и я прекрасно помню эти странные, вроде бы, достаточно спокойные дни в «Арсенале», когда мы узнали о его внезапной смерти в июне 1944 года. Херби, который не сыграл в футбол после травмы, полученной в игре против «Миддлсбро» на Хайбери почти семь лет назад, умер в госпитале Мидлсекса от свиной краснухи.
Он был одним из самых благоразумных футболистов из тех, кого я знал на своем спортивном веку, и здесь я не могу не вспомнить экстраординарный эпизод, редчайший случай, непосредственно связанный с Херби. Речь идет о матче против «Дерби Каунти» на Хайбери 8 октября 1932 года, в котором Херби забил в течение двух минут два мяча в ворота… «Арсенала». Мы уверенно выигрывали 3-1, шел уже конец второго тайма. И тут Долли Дункан подает в нашу штрафную крученый мяч. Робертс прикладывается к скользкому мячу, и он рикошетом отлетает в сетку наших ворот. Проходит две минуты, и всё в точности повторяется. На лице бедолаги Херби было отпечатано смущение и разочарование. Впрочем, Герберт Чепмен в раздевалке нашел юмористический аспект произошедшего, сняв психологическое напряжение с игрока.
Этот матч имел продолжение. Некоторое время спустя на Хайбери пришло письмо, адресованное Херби. В нем была карикатура, нарисованная Рипли, и содержащая импровизации на тему этого забавного эксцентричного случая.
Но я вспоминаю еще один гол, забитый Робертсом за семь месяцев до этого, гол, который вывел нас в полуфинал Кубка. Мы играли с «Хаддерсфилдом» в шестом кубковом раунде, и было что-то гениальное в природе этого забитого мяча и этой победы.
Мы подавали угловой, в то время как у самой бровки, у самого углового флажка колыхалась толпа болельщиков «Хаддерсфилда» — настолько напряженной была игра, настолько велико было их желание увидеть, как могущественный «Арсенал» выбывает из борьбы за Кубок. Джо Халм (через несколько лет он перейдет в «Таун» и закончит свою карьеру в финале Кубка Уэмбли) пытался пробраться через стоящих у флажка зрителей и сделать это в итоге удалось только при помощи полиции, расчистившей ему путь к мячу для разбега.
Херби тем временем неторопливо прогуливался по полю. Двенадцать игроков, по шесть с каждой стороны, столпились в штрафной «Хаддерсфилда». Наконец Халм подал угловой – это был высокий крутящийся мяч, да еще и на фоне ослепительного солнца. К этому времени Херби уже вошел в штрафную и не успели защитники «Хаддерсфилда» оценить объем исходящей от него угрозы, как он головой отправил мяч в сетку. В этом эпизоде было что-то самоуверенное, даже дерзкое. Потом он вернулся в оборону и, согласно своей «должности» помогал сдерживать натиск форвардов «Хаддерсфилда». Мы выиграли благодаря этому мячу, потом победили «Манчестер Сити» после того, как свой гол на последней минуте забил Клифф Бастин, но в финале на Уэмбли все-таки проиграли «Ньюкаслу».
В качестве эпилога рассказа о Херби, я, пожалуй, процитирую фразу Альфа Янга, который после поздравления с прекрасной игрой в международном матче, поблагодарил поздравителя и на одном дыхании добавил: «Но отцом сегодняшней хорошей игры был все-таки Робертс».
Теперь – Уилф Коппинг, игрок с синеватым подбородком, футболист с девизом «Первый, кто вступает в стык, никогда не повреждается», но который, тем не менее никогда не удалялся с поля. Еще Уилф никогда не брился перед матчем. Джек Крэйстон – тихо говорящий и быстро думающий центральный полузащитник, который удивительно органично вписался в расстановку и игровую схему «Арсенала», отнять мяч у него было практически невозможно.
Денис Комптон – замечательный в своей аритмичной манере, с искрой гениальности даже в своем футбольном облике, но который при этом только и жил крикетом. Возможно когда-нибудь Денис будем лучшим подающим за все крикетные времена – по крайней мере, это в нем есть. Л.В.Маннинг однажды весьма точно сказал по этому поводу: «Денис работает в футболе, но душа его играет в крикет.»
О Гораке Коупе – чье место я занял в «Арсенале» так много лет назад, я бы хотел рассказать одну историю, которая иллюстрирует его безупречный характер. В пятницу, когда список команды — впервые с моим именем – был вывешен на доске, я одновременно ощутил восторг и растерянность. Горак же был старожилом клуба, к тому же это был игрок, которого я глубоко уважал за умную и содержательную игру, и я знал, что для него произошедшее – когда его вытесняет совсем еще молодой футболист, недавно появившийся в клубе – может быть ударом.
Уже позже этим утром он вошел за мной в ванную комнату и сначала стоял молча, наблюдая, как я мою руки, а затем сказал: «Что ж, парень, это твой шанс, и тебе надо им воспользоваться. И я желаю тебе удачи.»
Перед тем, как закрыть эту главу о моих коллегах, я должен рассказать историю о молодом Чарли Уэлше, который сыграл всего лишь одну игру в нашей команде, тот самый злосчастный матч против «Уолсолла», который забыть невозможно. Чарли давно уже ходил за Гербертом Чепменом, выпрашивая для себя шанс сыграть в основном составе, и в конце концов, наш тренер этот шанс ему предоставил. В кубковом матче он оставил на скамейке Ламберта и выпустил на поле Уэлша.
Уэлш был уверенным в себе молодым игроком, желающим конечно же показать всё, на что он был способен. За несколько минут до начала игры он вполне хладнокровно сидел в раздевалке в Уолсолле, когда вошел Герберт, чтобы подбодрить его перед первой большой игрой в жизни. Герберт сказал: «Что ж, сынок, Я надеюсь, ты удивишь меня в сегодняшнем матче. Полагаю, что ты покажешь всё, на что способен»… и так далее. Уэлш выслушал и ответил: «О.К., мистер Чепмен. Я готов сыграть самый главный матч в своей жизни.» «Хорошо, парень», — в свою очередь, сказал Чепмен и уже, уходя, добавил: «Кстати, рекомендую все-таки тебе надеть гетры, или зрители будут слишком сильно смеяться над тобой…»
Уэлш, несмотря на внешнее спокойствие, внутри себя переживал нервное сотрясение, в результате чего, надев бутсы поверх носков и специальных подвязок для гетр, забыл одеть сами гетры…
