Почта от болельщиков и вербовка на службу.
В начале 1943 года с промежутком в несколько недель я получил два письма. Привожу их полностью с единственным комментарием – что я сохраню их до конца своих дней.
Первое письмо – это открытка из лагеря в Германии:
«Дорогой Эдди, меня попросили все парни нашей рабочей лагерной бригады поздравить тебя, поскольку все мы надеемся, что к тому моменту, как ты получишь эту открытку, ты побьешь рекорд. Мы искренне желаем тебе удачи. Альберт Дженнингс, 237133, В.П.272» (открытка пришла через несколько дней после того, как я сыграл в 43-ем международном матче за сборную)
Эти слова, дань уважения от лагерного узника во время войны, который несмотря на свои несчастья, помнил о том, кто может в это время свободно играть в футбол в своей стране, произвели на меня неизгладимое впечатление. Я надеюсь встретить Альберта Дженнингса, когда он вернется на родину.
Другое письмо, гораздо более длинное, передали мне из отделения связей с Советским Союзом в Министерстве Информации. Письмо было от капитана команды ЦДКА и… героя Советского Союза Александра Дивочкина. Прочитайте его, как в свое время сделал это и я:
«Дорогй мистер Хэпгуд, я с огромным интересом прочитал статью мистера Джимми Болтона, опубликованную в нашей газете «Красный спорт» о вашей футбольной команде. Было очень лестно узнать о том, что вы придерживаетесь высокого мнения о советском футболе и что вы считаете в будущем возможным провести встречи между советскими и английскими командами. Что и говорить, мне тоже этого очень бы хотелось.
Я ваш коллега по футболу. В мирное время я сражаюсь на футбольном поле за честь команды «ЦДКА». Кроме того, я очень люблю кататься на лыжах и не один раз принимал участие в республиканских соревнованиях по спринту.
Я служу в артиллерийских войсках и был одним из первых, кто вступил в бой с фашистами. Ночью 22 июня 1941 года я служил пограничником на государственной границе. Мои боевые товарищи вместе со мной стали первыми, кто принял на себя предательские удары врага. Мы защищали нашу заставу против немецких мерзавцев в неравном бою, который длился двенадцать часов. С той поры, с первого дня войны, я всё время нахожусь на полях сражений.
Однажды моя артиллерийская батарея оказалась во вражеском окружении. Два дня мы были без еды, но поскольку у нас оставались снаряды, мы продолжали сражаться под неустанным огнем превосходящих сил противника. Совершенно неожиданно один из снарядов разорвался среди наших боеприпасов. Я кинулся на яркую вспышку, и моя форма – шинель и гимнастерка — возгорелись. Но в голове у меня была единственная мысль – если наши боеприпасы взорвутся, нам всем придет конец. С помощью командира расчета Самнина, наводчиков Суслова и Сысоева нам удалось вытащить ящики из огня. Таким образом, мы продолжили сражаться в этом бою, ведь как только огонь был нами потушен, враг предпринял уже новую атаку.
Я кинулся к пушке и открыл огонь. Внезапно в лафет орудия попал снаряд. Я бросился к другой пушке, но спустя несколько минут ее дуло было повреждено. Что тут делать? Невдалеке я заметил третье орудие, рядом с которой лежал раненый красноармеец. Я быстро подполз к пушке и открыл огонь. Я продолжал стрелять до тех пор, пока не прибыло подкрепление, и не было прорвано кольцо вражеского окружения. Впрочем на моем месте любой другой поступил бы точно также.
Здесь, на фронте, я часто думаю, что именно благодаря советскому спорту, я стал смелым, сильным и непреклонным. Многие мои футбольные коллеги также сейчас сражаются на различных фронтах, уничтожая немцев.
Вы конечно же слышали о ленинградской команде «Динамо», игроки которой прошли через все блокадные испытания, при этом активно помогая фронту, в том числе, подготавливая для него резервы. Футболисты Федоров, Орешкин и другие, подготовили сотни искусных лыжников, метателей гранат и пловцов. Прошлым летом футболисты Ленинграда предприняли поездку по стране и организовали несколько межгородских спортивных соревнований. В Омске ленинградские футболисты выиграли три матча у команды «Прогресс». Мне кажется, что такому маститому профессионалу, как вам, будет небезынтересно узнать о матчах, которые проводятся в Москве в этом году. Команда «Спартак» была во главе таблицы во время осеннего футбольного сезона в столице. «Спартак» продемонстрировал высококлассную технику, выиграв все матчи до единого.
Сердечно жму вашу руку. Передайте мои наилучшие пожелания вашим друзьям по команде и скажите им, что наши спортсмены воюют на передовой с удвоенной энергией, и в каждом из нас горит желание – стереть фашистских негодяев с лица Земли.»
Если мои амбиции посетить Москву после войны реализуются, я надеюсь пожать вашу руку, товарищ Дивочкин, а также познакомиться с вашими товарищами.
Эти два письма я помню лучше всех других за последние годы. Еще одно письмо, полученное во время войны, мне также очень дорого. Это письмо не от незнакомца, а от старого друга, Энди Битти, защитника «Престона» и сборной Шотландии, который затем переехал на Ближний Восток.
Думаю, что Энди не будет возражать, если я приведу отрывок из него:
«Дорогой Энди, позволь мне, как и многим другим почитателям твоего таланта, поздравить тебя с твоим великим рекордом. Это действительно – настоящий замечательный подвиг, так часто представлять Англию в международных играх и быть капитаном сборной в разных ее составах, в которых каждый раз собираются выдающиеся мастера современного футбола.
Твоя игра доставляла мне удовольствие даже тогда, когда я мечтал, чтобы ты промахнулся или срезал мяч, и со всей искренностью заявляю тебе, что я внимательно наблюдал за тобой, учился у тебя, — учился различным футбольным приемам и манере ведения игры у человека, которому оказала почести английская Футбольная Ассоциация за вклад в национальный футбол.
Желаю тебе еще много раз возглавлять на поле сборную Англию, чтобы ты смог установить уже мировой рекорд, который нелегко будет кому-нибудь превзойти. Удачи тебе, здоровья и новых международных матчей.
Искренне твой, Эндрю Битти.»
Не так часто в такой напряженный момент истории современники пишут подобные письма, а учитывая, что написавший это поздравление является футболистом, никогда не подводивший ни свой клуб, ни сборную своей страны, похвала дорогого стоит.
Пожалуй, единственный случай, после которого я в течение некоторого времени получал оскорбительные письма, произошел на Уэмбли в 1936 году, когда из-за меня был назначен пенальти в наши ворота в матче против сборной Шотландии. Писем было всего несколько штук, и конечно же мне они совершенно не понравились. Впрочем, эти письма никак не перевешивают тысячи благожелательных посланий, которые я получил от болельщиков со всего света.
Один респондент постоянно пишет мне с Золотого Берега, и я стараюсь также регулярно отвечать ему. Впрочем, видимо он полагает, что я уже полностью состою из золота, поскольку в каждом письме он просит прислать ему медаль или кубок, или что-нибудь из оборудования… В конце концов, это конечно надоедает. Еще помню письмо от одной австрийской девушки, которое я получил через представителей отеля, в котором мы жили во время нашего турне. Она просила писать ей по-английски, чтобы у нее была возможность учить этот язык, тогда как, в свою очередь, собиралась отвечать мне по-австрийски, чтобы напротив у меня был повод для изучению ее родного языка. Но по дороге домой я потерял ее письмо и так и не выучил австрийский. Также у меня есть письмо из Германии, где в адресе в разделе «кому» было написано «герр Хэпгуд, Berupsfussball-spielfuhrer, Англия, Лондон.» Автор письма просил фотографию с автографом.
Как и другие футболисты, я не был обделен вниманием со стороны тех людей, которые хотели легко обогатиться нечестным путем. Пять раз я получал письма, в которых мне предлагалась взятка за то, чтобы я «сделал» пенальти в наши ворота, или дал возможность вингеру войти в штрафную и забить гол. Но даже если бы я вдруг сильно захотел воспользоваться такими щедрыми предложениями, вряд ли наша сделка состоялась бы, поскольку ни одно из этих писем не было подписано.
Последнее из подобных писем я получил в Швейцарии. Человек, подписавшийся «Доброжелатель» нарисовал подробный план, при реализации которого он и, вероятно, я – могли бы сорвать значительный куш.
Итак, если я позволю сопернику забить в первые двадцать минут, то получу немалую сумму, которая увеличится, если и в оставшееся время мяч побывает в сетке наших ворот. Если всё выйдет, как он описывает, я получаю двести фунтов. В случае согласия, я должен был ответить через специальный почтовый ящик швейцарской газеты.
Полагаю, у автора письма не всё в порядке с головой, в противном случае, я бы передал это письмо соответствующим компетентным органам. Впрочем, я бы наверное побеседовал с ним – просто, чтобы сообщить, что на поле, кроме меня, в команде играют еще десять человек и, чтобы претворить его план в жизнь, необходимо, чтобы все они стали сообщниками. В идеале – нужно подключить еще и швейцарских футболистов к реализации плана. Так что, после того, как я распределю эти двести фунтов между всеми участниками мероприятия, сам я останусь в хорошем минусе…
Но конечно основная масса писем содержала просьбу прислать фотографию и автограф. Наверное, со мной согласятся многие игроки, это доставляет серьезное беспокойство, поскольку таких писем приходит немало, а болельщиков разочаровывать не хочется. Некоторые футболисты, насколько я знаю, отвечают только на письма с проштампованной маркой и не реагируют на записки, оставленные в их адрес у работников стадиона.
Одна корреспонденция доставила мне большое удовольствие, впрочем — и заставила поработать. Когда в прессе появились статьи о том, как я разбив нос в матче со сборной Италии на Хайбери, продолжал, тем не менее, играть на поле, директор лондонской школы Хайгэйт заставил всех мальчиков старших классов написать сочинение на тему «Мужество»… после чего он отослал написанные тексты мне для проверки и определения победителя. Работа была не из легких, но я был искренне рад чем-то помочь парням.
Конечно, были особые случаи в моей жизни, которые резко увеличивали объем моей корреспонденции. Однажды я получил совсем короткое письмо, в котором было сказано, что моя жена родила мальчика, моего сына. Уже после этого я получил огромное количество писем от девушек, которые выражали свое глубокое разочарование тем, что я, как выяснилось, был женат, а в особенности тем, что у меня к тому же еще и есть сын. Видимо, кинозвезды мужского пола должны оставаться холостыми, чтобы у десятков тысяч влюбленных в них девушек оставалась крохотная надежда…
После этого тот факт, что у меня родился сын, стал поводом для писем уже совсем другого рода. Когда ему было около трех лет, еженедельное обозрение в одном из лондонских журналов поместило фотографию Антона, одетого в спортивную форму в цветовой гамме «Арсенала», бьющего мяч на Хайбери. За ним наблюдают Алекс Джеймс, Фрэнк Мосс и его восхищенный отец, ваш покорный слуга. Фотография получилась отменной, причем настолько, что пришлось напечатать дополнительный тираж данного обозрения. Думаю, что это моя самая любимая фотография.
Это был один из тех нередких случаев, когда пресса помогла мне. В принципе, у мня всегда были хорошие взаимоотношения с прессой. Не потому, что я потакал их политике, а потому, что я понял, что если вести себя с ними честно, то и они будут платить той же монетой. Иногда я не соглашался с теми вещами, которые были написаны обо мне и о тех играх, в которых я принимал участие. Но обдумав данную ситуацию, я пришел к выводу, что просто их точка зрения отличается от моей, у них другой угол зрения, мы иногда по-разному смотрим на одну и ту же ситуацию. Кроме того, я вполне допускаю, что журналист может с трибуны разглядеть то, что я никогда не смогу увидеть, непосредственно находясь в пылу сражения.
Моя жена задалась целью собирать статьи и фотографии из газет. Что ж, я рад, что она занялась этим делом. Всегда приятно оглянуться назад, особенно когда воспоминания приятны, и я предвижу, что, став дряхлым дедушкой, я буду периодически перебирать эти старые вырезки, надоедая своим близким до смерти.
Я хотел бы поблагодарить всех моих многочисленных друзей в газетном мире. К сожалению, не хватит места, чтобы перечислить их всех поименно, но свою особую благодарность я хотел бы адресовать покойному Джимми Кэттону, Л.В. Маннингу, Биллу Кирби, покойному Фрэнку Каррутерсу, Джону Макадаму, Клиффорду Уэббу и в последние годы – Л.Н.Бэйли и Рою Пескетту.
Последнему отдельное спасибо за помощь в создании данного «шедевра». Идея создания этой книги родилась во время шестичасового путешествия из Кардиффа – безусловно самый холодной поездки, которую мне пришлось совершить в своей жизни, — и чтобы согреться, нам приходилось ходить взад и вперед по вагонному коридору и всю дорогу разговаривать о футболе.
Также хочу выразить свою глубокую признательность мистеру С.Ф.Роузу, мистеру Джорджу Аллисону и моему большому другу, майору авиации Тому Уиттакеру, за ту помощь, которую они оказывали мне, когда я составлял эту книгу, и тем газетным изданиям, которые разрешили мне использовать отрывки из своих публикаций.
